LITMIR.BIZ

      Здесь бурных вод поток несёт с собою Тисса

      И, пенясь, разбивает о вековой гранит,

      Пред взором возникая вдруг призрачной Каллисто,

      И змейкой извиваясь, рапсодией звучит.

      То тут, то там витают преданья старины глубокой:

      Здесь призрак Бене Боршо над «Канкивым» парит;

      Монахов-францисканцев преследуемый орден

      Гонителям жестоким проклятие вершит.

      Там, в глубине подвалов,

      в тьме канкивских развалин,

      В «колодце Капистрана» монаший гроб висит

      С священными мощами на четырёх на златых

      Цепях и тайну свято от недругов хранит.

      Вот в воздухе маячит лик Перени, барона,

      Над графскою усадьбой и парком вековым;

      На Габсбургов с укором

      зрит праведник казнённый —

      Неустрашимый Жигмонд, с задором молодым.

      Чу!.. Где-то в поднебесье далёким отголоском

      Доносится до слуха с угорской стороны

      Поэмы «Витязь Янош» слог с утончённым лоском,

      То – Петефи, романтик лирической струны.

      Вдогонку его лире шлёт музу Бейла Барток:

      Он «Деревянным принцем» волшебный мир творит,

      Тот, что его кумирам до упоенья сладок,

      И к «пастве» благодарной душой благоволит.

      То – веянье времён, что думы навевает,

      Здесь дух царит особый… Но что это?.. Сирень

      Мне ветви на плечо вдруг нежно опускает

      И цветом осыпает окрест… Закончен день.

      Природа замерла и в негу погрузилась —

      Дай счастья Бог тебе Аркадия страна, —

      И перлами росы волшебными умылась

      И нежным, живописным твореньем ожила.

      Мне мил приют полей и шелест трав душистых

      Под крик перепелов и треск коростелей,

      Под трели соловья дубрав широколистых

      И щебет птиц в саду, журчащий как ручей.

      Ещё один мазок, лишь штрих, до завершенья

      Воздушного плэнера красот Карпат седых:

      Уют сей сотворив, подспудно, вожделенно,

      Неведомый художник чертог красы воздвиг,

      Где мир благоухает, не ведая печали,

      В соцветьях утопая вселенского добра,

      И манит, и влечёт в сиреневые дали,

      И нет им ни начала, и нет им ни конца.