LITMIR.BIZ

      Уже сидя в экипаже, Аластер старался осознать увиденное, понять, что к чему, но в голове все время всплывали распростертые объятия бабушки, к которой он так и не решился подойти.

      – Матушка…

      Нахмуренные брови и туго стянутые губы показывали, что говорить с ней сейчас нельзя, но он все-таки рискнул.

      – А почему в конце встречи они сказали, что рады со мной познакомиться, я ведь им ничего даже не ответил? И зачем вы привезли меня с ними знакомиться?

      Она подняла глаза, и Аластер тут же замолчал – и так уже наговорил столько лишнего!

      – Они рады познакомиться с тобой, потому что вы не чужие люди, – ответила матушка неожиданно мягко.

      Аластер задумался.

      – Как это? Я видел их впервые.

      – Как бы тебе объяснить?.. В твоих жилах течет их кровь.

      Аластер кивнул, чувствуя ужасное желание заменить свою кровь на что-нибудь другое. Матушка замолчала. За окном мелькали деревья, луга… Поскорей бы домой!

      – Я привезла тебя с ними познакомиться, чтобы порадовать под конец, – пояснила матушка неожиданно.

      – Под конец чего? – удивился Аластер.

      – Видишь ли, – мать пыталась что-то объяснить, – этот мир немного сложнее. Тебе еще во многом предстоит разобраться, но кое-что я хочу, чтобы ты усвоил уже сейчас. Мои родители…

      – Бабушка и дедушка?

      – Да, верно. Они очень много сделали для меня, а мы с твоим отцом многое делаем для тебя.

      Зачем… зачем она все это говорит? Как вести себя в ответ ? Аластера не учили, что нужно отвечать плачущим взрослым.

      – Я хочу, чтобы ты запомнил кое-что на всю оставшуюся жизнь…

      Матушка отвернулась к окну и незаметным движением вытерла глаза.

      – Хочу, чтобы ты понял… пусть не сейчас, когда-нибудь потом, когда станешь старше… Заботиться о ком-то без видимой на то причины, без выгоды для себя, настолько же бессмысленно, сколь и прекрасно.

      Аластер действительно ничего не понял, но постарался запомнить формулировку как следует. Слишком уж редко матушка разговаривала с ним настолько охотно, как сейчас. Однако, если говорить честно, больше всего на свете ему хотелось бы забыть увиденное. Забыть улыбку дедушки и раскинутые руки бабушки…

      Пять часов спустя их экипаж въехал в золоченые ворота, за которыми простирался совершенно другой мир, мир белокаменного божественного Адаманта.