ТОП просматриваемых книг сайта:
Голоса спящих миров. Алиса Аве
Читать онлайн.
Лиза училась на домашнем обучении, но для процедуры требовали явиться в школу, предоставлять услугу на дому никто не собирался – нужно отделаться от всех одногодок разом, собрать скопом и избавиться от проблемы. Поэтому мать нарядила Лизу в синее вязаное платье с кружевным воротником, выдала серебристую светоотражающую ветровку, нахлобучила новенький рюкзак и отправила на автобус. Волна бодрости накрыла Лизу, вытеснив её собственные скованность и головную боль, и до автобуса Лиза дошагала упругой, широкой походкой. Мать, приподнявшись на носочки, следила за ней из окна.
В автобусе воодушевлённость матери стерли начисто, Лизу разрывало на части, она не знала подбежать к водителю, нажать на кнопку открытия дверей и выпрыгнуть прямо на ходу или поддаться потокам, хлещущим от каждого сидения. Счастье, страх, сомнение, уверенность, любопытство, тоска – так много разом!
Лиза плюхнулась на ближайшее свободное место, рядом с мальчиком, рисовавшим на окне. Он дышал на стекло, проводил пальцем кривую линию, снова дышал и снова проводил. Лиза решила, что он рисует червяков, толстых, противных дождевых червей. Она села на краешек, отгородилась от червей и их художника рюкзаком, и приготовилась к мучительной поездке, но от мальчишки исходило спокойствие и тишина, Лиза не заметила, как погрузилась в его прохладу и закрыла глаза.
В школе отстраниться не получилось. Лиза дрейфовала по коридору, бесконечному и громкому, жевала губы, терла грудь и боролась с подкатывающему к горлу кому. «Я Лиза. Я Лиза», – повторяла она, чтобы не потерять себя, и никак не могла найти дверь в класс.
***
Павел Александрович сидел в учительской и пил остывший кофе. Точнее он смотрел в чашку, и кофе остывало от его равнодушия. Нет ничего хуже равнодушия, от него стынет всё вокруг: кофе, пальцы, жизнь. Лучше бы Павел Александрович ненавидел. Это здание, дорогу к нему, автобусы-осы, слетающиеся в улей школы с партиями учеников, самих учеников, неконтролируемых, несоответствующих, разных. Сегодня родители привели их к единообразию, постарались по крайней мере, одели в школьную форму, причесали, сняли с рюкзаков всевозможные побрякушки, даже носовыми платками снабдили. Но всё равно наглая индивидуальность лезла из-под проборов, галстуков, воротничков, остроносых туфель. Где-то затесался брелок в виде ухмыляющейся псины, где-то зеленая прядь притаилась в глубине каштановых волос, где-то подмигивали из-под брюк красные носки, а то и голые щиколотки, где-то «я» выбивалось чересчур уверенным взглядом или дрожащим голосом. Но равнодушие стирало любое раздражение, как процедура в скором времени сотрет несоответствие.
Павел Александрович поднял чашку, влил в себя кофе, поставил чашку на блюдце, промокнул губы салфеткой. Наклонился, положил салфетку в мусорную корзину. Достал карандаши из ящика стола, принялся