LITMIR.BIZ

Скачать книгу

всё удалось как нельзя лучше.

      Давно потерянная любовь (ее звали мисс Эшли, но нам разрешили называть ее тетей Маргарет еще до свадьбы, которая сделала бы ее нашей настоящей тетей) и ее веселый брат-священник часто приезжали к нам, а мы иногда навещали их в поместье «Кедры». Мы играли в шарады, прятки, в «дьявол в темноте» – девочки притворяются, будто любят играть в дьявола, а на самом деле мало кто из них любит эту игру. Мы пускали петарды, устроили рождественскую елку для деревенских детей, в общем, развлекались, как могли.

      Каждый раз, когда мы приезжали в «Кедры», там царила глупая суета из-за ужасной свадьбы: из Лондона привозили коробки со шляпами, свадебными подарками, всякими блестящими и серебристыми безделушками вроде брошей и цепочек, а еще присылали на примерку одежду. Не понимаю, зачем леди нужно столько нижних юбок, сапожек и прочего барахла. Ну и что же, что она собирается замуж? Ни одному мужчине не придет в голову обзавестись двадцатью четырьмя рубашками и двадцатью четырьмя жилетами из-за будущей женитьбы.

      – Наверное, всё дело в том, что они поедут в Рим, – сказала Элис, когда мы обсуждали это перед кухонным очагом. В тот день экономка миссис Петтигрю отправилась навестить свою тётю, и нам разрешили приготовить ириски. – Понимаете, в Риме можно купить только римскую одежду, а она, наверное, дурацких кричащих цветов… По крайней мере, римские пояса все яркие. А теперь ты помешай ириски, Освальд. У меня уже лицо обгорело до черноты.

      Освальд взял ложку, хотя на самом деле очередь была не его; но такой уж у него характер, что он не поднимает шум из-за мелочей… И он умеет готовить ириски. Надеюсь, вы помните, что когда я пишу «Освальд», я пишу о себе? Я и дальше буду иногда говорить о себе как о другом мальчике, потому что я очень скромный.

      – Везет же паршивцам, поедут в Рим! – сказал Эйч-Оу. – Как бы мне хотелось тоже там побывать.

      – Невежливо говорить «паршивцы», Эйч-Оу, милый, – упрекнула Дора.

      – Ну тогда везунчики, – поправился Эйч-Оу.

      – Поехать в Рим – мечта всей моей жизни, – сказал другой мой младший брат, Ноэль. Он у нас поэт, все время пишет стихи. – Вспомните только, что говорил человек в «Дороге в Рим».

      – Тебя не возьмут, – отрезал Дикки. – Такая поездка стоит ужасно дорого. Я слышал, как вчера об этом говорил отец.

      – Но ведь платить придется только за проезд, – возразил Ноэль. – И я бы поехал третьим классом, или даже в отделении для скота, или в багажном вагоне. А добравшись до Рима, я легко смог бы зарабатывать на жизнь. Я сочинял бы баллады и пел их на улицах. Итальянцы кидали бы мне лиры… Лира – это итальянский шиллинг, слово пишется через «и». Видите, какие итальянцы поэтичные? Даже деньги у них называются лирами.

      – Но ты не сможешь сочинять стихи на итальянском, – сказал Эйч-Оу, который таращился на Ноэля с разинутым ртом.

      – Не знаю, не знаю, – ответил Ноэль. – Все равно я очень скоро выучу итальянский, а для начала буду сочинять стихи на английском. Наверняка там найдутся люди, которые их поймут. А если не поймут, вам не кажется, что мягкие южные сердца растают, когда итальянцы увидят бледного стройного чужеземца, поющего жалобные баллады на незнакомом языке? Я думаю – растают. О, меня быстро забросали бы лирами, ведь итальянцы не такие рассудочные и холодные, как северяне. У нас каждый или пивовар, или пекарь, или банкир, или мясник, или еще какой-нибудь скучный тип. А там все или бандиты, или виноградари, или гитаристы, они давят красный виноград, смеются, танцуют на солнце… Да вы и сами прекрасно это знаете.

      – Ириска почти готова, – внезапно сказал Освальд. – Эйч-Оу, закрой свой дурацкий рот и принеси чашку холодной воды.

      Мы бросили в воду кусочек ириски, чтобы посмотреть, готова ли она, а потом вылили смесь на тарелку, забыв намазать ее маслом, и не смогли отскоблить. Тарелка разбилась, поднялся скандал из-за того, что она была из лучшего обеденного сервиза, и дикие фантазии поэта Ноэля совершенно вылетели у нас из головы. Только позже, глубоко погрузившись в воды скорби, мы о них вспомнили.

      На следующий день Эйч-Оу сказал Доре:

      – Мне надо кое о чем пошептаться с тобой по секрету.

      Они пошли на тайную лестницу, которая скрипит и уже давно ни для кого не тайная. После их разговора Дора начала шить что-то белое и не позволяла нам взглянуть, что она такое шьет, а Эйч-Оу ей помогал.

      – Еще один свадебный подарок, не сомневайтесь, – сказал Дикки. – Наверняка какой-нибудь кошмарный сюрприз.

      Больше мы об этом не говорили, катаясь на коньках во рву, где замерзла вода. А Дора не любит кататься на коньках – говорит, у нее из-за катания болят ноги.

      Рождество и день рождественских подарков прошли, как прекрасный сон, и наступил день свадьбы.

      Перед свадьбой все мы должны были явиться в дом матери невесты, а после со свадебной компанией отправиться в церковь. Девочкам всегда хотелось стать подружками невесты, и вот они ими стали. Дора и Элис надели белые суконные пальто, какие носят кучера, а еще маленькие накидки и белые бобровые шапочки. Они выглядели неплохо, хотя и смахивали на девчонок с рождественских открыток.

Скачать книгу