LITMIR.BIZ

Скачать книгу

, любуясь широкой золотистой, как волосы юной блондинки, лунной дорожкой через всю гавань.

      На севере, аккурат ниже дремлющей Малой Медведицы, кто-то размотал зеленоватый шелковый шарф – Северное Сияние.

      – Знать, к морозу! Только в мороз сияние поярче и покрасивее будет, с огнем! Недаром его поморы «сполохами» зовут и глаз оторвать не могут от этих волшебных огней! – протянул Коромыслин.

      – Да нет, это не местная примета… Причина и следствие перепутаны! Сияние, сполохи, видно тогда, когда небо чистое, то есть – в зоне антициклона. Тогда одеяло туч и облаков уходит, тепло – на обогрев космоса, и приходят морозы – пояснил обстоятельный Бардин.

      – Коромыслин! – рыкнул Петрюк – ты опять тень на плетень наводишь, а?

      – Да у нас так всегда говорили! – огрызнулся тот.

      – А самый хороший ответ – всегда так было, «а вот прошлый командир всегда разрешал!» – добавил в тон разговору Егоркин.

      Ветер спешно тащил куда-то прочь с горизонта обрывки грязных облаков, уныло подвывая в проводах. А в нашем гараже было тепло, людно и все располагало к беседе старых знакомых.

      Неспешная беседа свернула на морские легенды, приметы, суеверия… Обстановка располагала, да и программы телевидения этому способствовали. Подкидывали призраки старых тайн. Пошли в ход Огни Святого Эльма, Летучий Голландец, громадные фосфоресцирующие кракены, вдруг всплывавшие у борта корабля, ночные стуки морзянкой в борта подлодки на глубине, огни в каютах на давно заброшенных и обесточенных кораблях… б-р-р! Мороз по коже! Как раз – к ночи! Рассказы будоражили воображение, разыгравшееся до холодных мурашек. А сейчас еще Палыч кое-что вспомнил к теме и вдруг сказал:

      – А дело было так – сказал Егоркин и замолчал, делая садистскую паузу.

      – Слушайте, это уже стало нехорошей традицией! Просто-таки психиатрическим симптомом! – возмущенно проворчал доктор Рюмин.

      Командир атомной лодки Бардин бросил в него куском замши, которой он старательно протирал стекло своей машины – заткнись, мол, пожалуйста!

      Но об этом Палычу лучше было бы не напоминать! А то будет еще хуже! Есть в жизни такие индивидуи, что… Да и привыкли к его выходкам давным-давно. А сейчас все поняли, что будет нечто интересное! Вот это – когда интересно, любили все, пусть его, даже если врет!

      Слушатели внутренне напряглись и приготовились внимать очередному рассказу Александра Павловича. Над крышей завывал ветер, гремел где-то оторванным листом железа, бросая горсти ледяной крупы в стальную дверь.

      А здесь было по-домашнему уютно. В печке весело потрескивали сосновые дрова, пахло хвоей и смолой. Слабый аромат березовых и дубовых веников, висящих в дальнем углу, над верстаком. Напоминал об ушедшем лете. Шум непогоды за стенами создавал особое, романтическое настроение, что еще больше располагало к мужской задушевной беседе.

      Аккуратно в это время – ни раньше, ни позже – на столе весело забурлил, подпрыгивая от нетерпения, закипевший чайник и приглашающе щелкнул автоматическим выключателем. Заварка уже давно настаивалась возле печки: несколько сортов чая, плюс травы, плюс… Короче, какой-то «секретный» рецепт Егоркина, с которым он ни с кем не делился даже в состоянии веселого подпития. Знаем мы эти рецепты! Обычно это эвристическая смесь из всего того, что в данный момент есть под рукой. И это – как повезет – бывает очень удачно, а бывает и так себе! но зато загадочности и самомнения – хоть отбавляй!

      Все присутствующие потянулись к своим стаканам и кружкам. В сахарнице был кусковой сахар. Как знаток и ценитель чая, Палыч предпочитал исключительно его, если было из чего выбирать. Иногда он умудрялся доставать даже колотый сахар, забытый ныне напрочь. Скажите, кто когда в последний раз его видел, формованный в особые белые конусы, сияющие, как ледяные горные вершины? Ну, то-то!

      А Егоркин где-то брал, до последнего времени! Но это уже не для нас, а для гурманов из ближнего круга. На тарелочках теснились галеты и сушки, леденцы. Шла мирная беседа, завершающая долгий рабочий день.

      Палыч был записным хозяином «кают-компании», «мужского клуба», а попросту – помещения в задней части его здоровенного гаража, стилизованного под «морскую ностальгию». Её называют иногда «Стена плача», потому, что там собирают памятные, дорогие сердцу вещи.

      В этой выгородке был настоящий бронзовый иллюминатор со старого корабля, с подсветкой (). А за его стеклом был виден пиратский бриг под полным ветром. Там же висели часы в форме штурвала, а вместо цифр были фотографии старинных друзей Егоркина. Подвешенная к потолку (здесь упрямо говорили: «к подволоку») маленькая, точенная из бронзовой болванки, рындочка с гравировкой «Палыч», вместо имени корабля, отбивала время заседаний. Впечатление дополняли картины с морскими пейзажами, раковины, фотографии кораблей и тому подобные атрибуты. Народ, в смысле – друзья, соседи и знакомые Палыча, собирался здесь частенько. Обстановка обычно располагала…

      Этот клуб по интересам действовал уже который год! В «клубе» хранились и продукты НЗ, и даже кое-какое спиртное! А что – случаи бывают всякие, это даже каждый моряк-первогодок

Скачать книгу