LITMIR.BIZ

      Аллан и Элизабет

      Июль 1963

      – О чем это он: «Ты, видимо, желаешь объяснения»? Он же ничего не объясняет.

      Дом со щипцом высился над нами, словно американский гриф, из которого чучело набили прямо в полете. Публика все еще собиралась. Сквозь сиреневую живую изгородь доносился шорох гравия под колесами и метались пряди света, мигавшего у нас за спинами вдоль бледной гряды японского кизила, где мужчина в белом смокинге изучал письмо Аллана, светя на него карманным фонариком.

      Затем он передал письмо по кругу. Когда очередь дошла до меня, новый оборот фар явил: «…то состояние, в каком я был, – едва увидел тебя, когда меня выводили… Тьма, ослепительный свет… Я даже пискнуть не сумел». Мне тоже стало непонятно. Даже если Элизабет ослепила его – неужто это Аллан?

      Хотелось понять. У меня было намерение однажды написать книгу об этих людях. Мне нужна история целиком.

      В тот день Элизабет после многолетнего отсутствия вернулась в городок. Слегка за полночь она отправилась в «казино», как назывался последний частный игровой клуб. Аллан уходил. Перебрал с выпивкой, затеял шумную ссору, и теперь его учтиво выпроваживали. С Элизабет он разминулся в яром свете вестибюля. У дверей ему велели:

      – В следующий раз, мистер Ладлэм, потише, пожалуйста. И осторожней на дороге.

      – Спасибо. А она кто?

      – Понятия не имею.

      Ночь снаружи была жаркой и звездной. Аллан поехал было домой, но по пути остановился у «Курортной городской закусочной». Мод уже давно спит.

      Он выпил две чашки кофе, болтая с поздними едоками. Вот бы представить себе Элизабет в точности. (Он помнил скудную белизну ее одежды, суматоху рыже-золотых волос.) Аллан знал, что она его заметила; от ее готовности благосклонно принять его в тех обстоятельствах он вынужденно поморщился.

      Была в нем даровитость, если не мудрость, и ею Аллан дорожил. Мир и себя самого он презирал. Не так давно он выказал ко мне доброту, когда редко кто делал то же самое. Погиб мой близкий друг, а слухи жестоко винили в той гибели меня.

      – Вам повезло, – сказал мне Аллан, – смолоду узнать, какие люди сволочи. «Люди», – добавил он, – включают меня. – Он имел в виду, что дружба со мной – знак того, что он не лучше прочих, а всего лишь сообразительней. Аллан не доверял даже собственной порядочности.

      По пути домой, проезжая «Аделфи», он заметил, как рыжеволосая фигура в белом пересекает слабо освещенную террасу. Дал по тормозам. Возможно, прошла минута, пока Аллан не припомнил, что он местный уважаемый человек, что себя уже унизил и все еще пьян. Машину поставил на стоянку и вошел в гостиницу. На ночном дежурстве обнаружил Уолли, знакомы они были тридцать лет. Аллан спросил, не слишком ли поздно пропустить по одной на сон грядущий. Уолли сказал: покараульте тут, вернусь через минутку.

      В вестибюле, похоже, никого не было. Аллан зашел за стойку портье, чтобы получше разглядеть в книге записей постояльцев, кто заехал к ним в этот первый день июля. Его остановило знакомое имя: Элизабет Х., женщина с портрета, который только что купила Мод. Он ее встречал раз или два, очень давно. Возможно, и в казино была она. Наверное, он ее безотчетно узнал – это бы объяснило, почему она так на него подействовала. Заслышав, как возвращается Уолли, Аллан запомнил номер ее комнаты.

      С минуту он потягивал виски с содовой, а потом сказал, что сходит в уборную. Скрывшись из виду, вступил в медовое свечение застланной ковром лестницы. На третьем этаже свернул вправо. Никаких планов у него не было.

      За одной стеной судорожно ныла водопроводная труба. Если, конечно, подумал Аллан, среди старых деревянных балок не заблудился бурундук; звук поразил его своей животностью. Аллан отсчитывал номера, пока не дошел до двери Элизабет.

      Нытье доносилось из-за этой двери. Он прижал ухо к дереву. Голос был не бурундучий. Аллан опустился на одно колено и приник глазом к замочной скважине: система «йель». Края двери утопали в косяках заподлицо.

      Высокий голос дрожко пел себе дальше, изводя, как заевший автомобильный клаксон. Аллан подергал двери соседних номеров. Та, что справа, открылась, и он вошел в темную спальню, где фонарь с улицы освещал пустую постель. Пересекши комнату, Аллан поднял фрамугу и высунулся наружу. На уровне пола вокруг всего здания бежал карниз в фут шириной. Из окна слева лился слабый свет. Вцепившись в раму, Аллан опустил обе ноги на карниз и скользнул вдоль него. Достигнув же света, наткнулся на подсвеченных голубых пастушек, расхаживающих в однообразии ив. Шторы не выкроили взору его ни щелочки. И вновь услышал он голос, тянущий свой гнусавый распев. В вестибюле, когда женщина глянула на него, а затем отвела взгляд,

Скачать книгу