LITMIR.BIZ

      Я сошью себе черные штаны

      из бархата голоса моего.

      Желтую кофту из трех аршин заката.

      По Невскому мира, по лощеным полосам его,

      профланирую шагом Дон-Жуана и фата.

      Пусть земля кричит, в покое обабившись:

      «Ты зеленые весны идешь насиловать!»

      Я брошу солнцу, нагло осклабившись:

      «На глади асфальта

      мне хорошо грассировать!»

      Не потому ли, что небо голубó,

      а земля мне любовница

       в этой праздничной чистке,

      я дарю вам стихи, веселые, как би-ба-бо,

      и острые и нужные, как зубочистки!

      Женщины, любящие мое мясо, и эта

      девушка, смотрящая на меня, как на брата,

      закидайте улыбками меня, поэта, —

      я цветами нашью их мне на кофту фата!

      Послушайте!

      Ведь, если звезды зажигают —

      значит – это кому-нибудь нужно?

      Значит – кто-то хочет, чтобы они были?

      Значит – кто-то называет эти плево́чки

      жемчужиной?

      И, надрываясь

      в метелях полу́денной пыли,

      врывается к Богу,

      боится, что опоздал,

      плачет,

      целует ему жилистую руку,

      просит —

      чтоб обязательно была звезда! —

      клянется —

      не перенесет эту беззвездную му́ку!

      А после

      ходит тревожный,

      но спокойный наружно.

      Говорит кому-то:

      «Ведь теперь тебе ничего?

      Не страшно?

      Да?!»

      Послушайте!

      Ведь, если звезды

      зажигают —

      значит – это кому-нибудь нужно?

      Значит – это необходимо,

      чтобы каждый вечер

      над крышами

      загоралась хоть одна звезда?!

      Скрипка издергалась, упрашивая,

      и вдруг разревелась

      так по-детски,

      что барабан не выдержал:

      «Хорошо, хорошо, хорошо!»

      А сам устал,

      не дослушал скрипкиной речи,

      шмыгнул на горящий Кузнецкий

      и ушел.

      Оркестр чужо смотрел, как

      выплакивалась скрипка

      без слов,

      без такта,

      и только где-то

      глупая тарелка

      вылязгивала:

      «Что это?»

      «Как это?»

      А когда геликон —

      меднорожий,

      потный,

      крикнул:

      «Дура,

      плакса,

      вытри!» —

      я встал,

      шатаясь полез через ноты,

      сгибающиеся под ужасом пюпитры,

      зачем-то крикнул:

      «Боже!»,

      Бросился на деревянную шею:

      «Знаете что, скрипка?

      Мы ужасно похожи:

      я вот тоже

      ору —

      а

Скачать книгу