Святитель Филарет Московский: богословский синтез эпохи. Историко-богословское исследование - Протоиерей Павел Хондзинский

Скачать книгу

приложены к реалиям сегодняшней жизни.

      Таким образом, исторически новые условия бытия Церкви (в известном смысле уникальные для православия вообще) поставили и новые задачи перед богословием освящения. Раньше Божественная жизнь зримо открывалась в храмовом богослужебном пространстве-времени, в красоте иконы, проецирующейся в конкретные формы земной жизни. Теперь даже и на Писание школа смотрела лишь как на формальный объект научного богословия, а представление о «слове-знаке» (завесе, по определению митрополита Платона) оставляло в совершенном недоумении относительно того, какое живое отношение этот знак имеет к стоящему за ним (и скорее скрываемому, чем открываемому) Божественному бытию. Именно поэтому так легко распространились тогда западные учения об обожении помимо освящения, ведь и церковные учителя легко соглашались с тем, что «знак не может быть без вещи означаемой, но вещь означенная может быть и без знака»[470]. Следствием этого был обнаружившийся разрыв между обожением и освящением вообще, осознанный также как противоречие между внутренней и исторической Церковью.

      Иными словами, чтобы работать со словом Божиим как познаваемым объектом, научное богословие очевидным образом было вынуждено десакрализовать его. Однако жизнь (история) Церкви сакральна, поэтому богословский дискурс оказался не соотнесенным с нею[471]. Следовательно, с точки зрения богословия корень всех противоречий и проблем XVIII столетия позволительно свести в конечном счете к одной, главной: противоречию между представлением о слове Божием как сущностном основании не только богословия, но и сакральной жизни Церкви и одновременной десакрализацией его как предмета научного богословия.

      Остается указать на того, кто разрешил ее.

      Глава вторая

      МЕТОД

      Понятие метода в науке слишком многопланово, чтобы не определить заранее, что будет разуметь под ним автор. Преосвященный Феофан считал, что метод богословия есть «упорядоченное и согласное с сутью самого предмета, последовательное расположение того, что должно быть изложено»[472]. Однако не система богословия, а принципы богословской работы святителя Филарета будут занимать нас в дальнейшем. Установив их, я надеюсь показать, что именно они позволили святителю разрешить богословские коллизии предшествующего столетия.

      Такие разные авторы, как А. Бухарев[473], М. Тареев[474], И. Корсунский[475], прот. Г. Флоровский[476], единодушно согласны в том, что «пунктом, на котором более всего сосредоточивалось богословское внимание Филарета, был вопрос об источниках христианского учения, при решении которого он неутомимо выдвигал первенствующее значение слова Божия»[477]. Здесь святитель был вполне учеником митрополита Платона и человеком школы. Этот факт сегодня не нуждается в доказательствах. Необходимо рассмотреть только, что

Скачать книгу

<p>470</p>

Назидательные слова. Т. 13. С. 251–252.

<p>471</p>

См. у Флоровского о митр. Платоне: у него «очень недостаточно показан всюду сакраментальный смысл церковности…» (Пути. С. 112).

<p>472</p>

ThCh. Т. 1. § 13.

<p>473</p>

См.: Бухарев А. М. О митрополите Филарете как двигателе развития православно-русской мысли // ПО. 1884. Т. 1. № 4. С. 717–786.

<p>474</p>

См.: Тареев М. Митрополит Филарет как богослов: К годовщине пятидесятилетия со дня блаженной кончины Филарета митрополита Московского. Сергиев Посад. 1918. С. 54–97.

<p>475</p>

См.: Корсунский И. Н. О подвигах Филарета, митрополита Московского, в деле перевода Библии на русский язык: Юбилейный сборник. М., 1883. Т. 2. С. 215–667.

<p>476</p>

См.: Пути. С. 177–178.

<p>477</p>

Тареев М. Цит. соч. С. 55, 59 и далее. Ср. у самого святителя Филарета: «Единый и достаточный источник учения веры есть откровенное слово Божие, содержащееся в Писании…» (Изложение разности между Восточною и Западною церковью в учении веры, составленное высокопреосвященным Филаретом, митрополитом Московским // ЧОЛДПр. 1872. Кн. 2. С. 17 (Материалы). «Как нет члена веры, который бы не был открыт в Священном Писании «могущем умудрити во спасение», так его молчание о каком-либо показывает только то, что сие предание не есть член веры…» (Там же. С. 18). «Все, нужное ко спасению, излагается в Священном Писании с такою ясностью, что каждый читающий его с искренним желанием просветиться, может разуметь оное…» (Там же. С. 19). «Каждый имеет не только право, но и обязанность, по возможности, читать Священное Писание на вразумительном для него языке» (Материалы. С. 20). «Священным Писанием поверяются определения соборов, так что никакой собор не может установить член веры, который не был бы доказан из Священного Писания. Сего правила всегда держалась древняя Церковь…» (Там же. С. 21). «Священному Писанию подчиняются, и им проверяются предания; но предания о членах веры, которых бы не находилось там совсем, не должны быть принимаемы» (Там же. С. 22). Конечно, это «ранний» Филарет, и в предисловии публикаторов говорится, что святитель в позднейшие годы хотел дополнить и исправить в чем-то свое сочинение (См.: Там же. С. 15), но нас теперь как раз и интересует исходная точка.