LITMIR.BIZ

«Обряды суть также сей язык, в них изображались все вечные истины, и мудрые читают их, как мы – буквы. Древние предвосхитили нас в сем языке, который постояннее, полнее, короче, плодотворнее и велеречивее» (СВ. 1806. Ч. 2. С. 6).

Всякий мистик есть христианин, потому что если бы он и не принадлежал к исповеданию христианскому, то его внутреннее верование столько походит на веру христианскую, что он, вступая в истинное святилище мистики, непременно познал, признал и принял бы религию христианскую; подобно как чада авраамовы, главнейшие мистики Ветхого Завета, были христиане по вере в обетованного Мессию, на которого всю надежду свою они возлагали» (СВ. 1817. Ч. 6. С. 67–68).

«Христианство состоит не в частных добродетелях. не состоит оно во внешнем только богослужении. ниже в так называемом кресте, который мы сами себе выбираем: а состоит в общении, соединении, дружестве или связи внутренности нашей, нашего сердца с Господом нашим Иисусом Христом» (СВ. 1806. Ч. 2. С. 242). Или подробней: «Путь действенного христианства есть следующий: 1…решиться сделаться тем, чем мы созданы, а именно, совершенными, якоже Отец наш небесный. 2. Начать с того, чтобы беспрестанно памятовать о Боге. 3. Помощью такого бдения над собой человек постепенно начнет усматривать в себе много гнусности и разврата. 4. При продолжении сего упражнения нравственное чувство и совесть будут становиться от часу нежнее и живее, тогда наказующая благодать начинает дело свое в душе человеческой 5. Потребно прибегнуть от всего сердца к распятому Спасителю. 6. Человек сам уже признает себя за грешника, достойного клятвы и осуждения и сие сохраняет в нем истинное смирение в непрестанной деятельности. 7. Теперь Дух святой… сотворил себе обитель в существе возрожденного христианина. [Здесь, правда, может возникнуть опасность прелести, когда,] думая, что достигли уже своей цели, оставляют строгое бдение за собой и молитву, и восхищаются своею зарею света. 9. Если же возрождаемый грешник продолжает сражаться с рассеянностью и при постоянном памятовании о Боге будет бдеть над мыслями и ощущениями своими, то будет делаться в собственных глазах все недостойнее. Самолюбие время от времени станет становится бессильнее и наконец превратится в совершенную любовь к Богу» (СВ. 1806. Ч. 1. С. 225–228).

«Кто распространяет чтение слова Божия и поощряет к тому всеми способами? Христиане. Кто противится сему распространению и всем действиям оного препятствует? Христиане ж. Которая же из двух сторон права? Которая в ошибке? Нельзя решить; ибо самолюбие каждого склоняет чашу весов всегда на свою сторону. Вот убедительная причина, чтобы каждой стороне не упорствовать слишком в частных, раздельных, односторонних своих мнениях, побуждающих только к вражде друг на друга, а не к соединению воедино стадо под единым Пастырем. Желательно ли сие соединение? Кажется, ибо едина должна быть вера, едино крещение и едина церковь. – Но сие соединение, без сомнения, никто иной и произвесть несилен, кроме того единого Пастыря. Когда же сей Пастырь придет и соберет Своя расточенная, останутся ли и тогда сии разделения: Восточная, Западная, Реформатская, Армянская и прочие церкви? – Но как произойти сие соединение может, ежели каждая сторона будет упорно стоять на своих мнениях, обычаях, обрядах и непреклонна будет предпочесть дух и истину букве и письмени? Ах! Надлежит прежде попещись о надлежащем исполнении того, что узаконил Господь; а потом уже заботиться о исполнении того, что учреждено человеками. Это есть истина, и мы не боимся ее вымолвить» (СВ. 1817. Ч. 4. С. 392). Как не вспомнить тут преосвященного Феофана с его боязнью «человеческого» в предании.

История запрещения подробно описана в цитируемой работе Н. Ф. Дубровина.

СВ. 1806. Ч. 1. С. 311.

«…Ибо Евхаристия. в особливости постановлена для того, чтобы чрез воспоминание сего веления Спасителя нашего, при вкушении Тела Его обращали мы на себя осязательно и внутренно подъятые Им для искупления нашего страдания и смерть и дабы чрез сей таинственный, учрежденный самим Им процесс, божественная искра сопрягала союз нераздельный с истинным Его духовным телом повсюду беспредельно существующим, но в учрежденной им Евхаристии в особенности благодатно действующим. ибо существующие в аналогии только состояния могут иметь взаимное между собой притяжение или удобно являть друг ко другу силы привлекательные» (СВ. 1806. Ч. 1. С. 331–332).

СВ. 1817. Ч. 4. С. 180–181.

Там же.

«Сия духовная телесность есть столь высокое преимущество Нового Завета, что мы и говорить о нем не смеем. Оно представлено под образом крещения водою и духом. Первая есть только преуготовление к последнему. Крещение водою в покаяние, не доставляющее еще жизни, предоставлено было Иоанну, а крещение Духом, подающим различные дарования, принадлежало самому Господу Иисусу. Потому-то если кто получал сие последнее крещение прежде, как Корнилий Сотник, то первого возбранить ему уже никто не мог. Крещение водою известно было еще прежде не только иудеям, но и язычникам, у коих оно соблюдалось, как тайна в их Мистериях. Потому-то, когда Иоанн Креститель стал проповедовать крещение, проповедь его не представила народу никакой особливой странности…» (СВ. 1817. Ч. 5. С. 24–25). И в другой статье из того же номера: «Обращение есть двоякое: первое от греха к благодати. второе следующее за сим есть обращение от внешнего к внутреннему. Первое обращение ознаменовывается собственно крещением водою, последнее крещением духом и огнем. Первое служит началом, второе ведет нас на свершение. Первое одно не может привести к совершенству, а оное приобретается уже чрез крещение Духом. Первое отверзает грешникам преддверия храма Господня: последнее же провождает их во Святая и Святая Святых» (Там же. С. 113).

СВ. 1818. Ч. 7. С. 49–50.