LITMIR.BIZ

      Поселок Ивушки одиноким пестрым пятном лежал среди зеленых полей и пастбищ, приткнувшись краешком к шоссе, ведущему в город. Небольшой, тихий, утопающий в зелени, он уютно устроился на холме, подставляя бока ветрам, дождям и солнцу. Максим жил здесь с бабушкой уже давно, даже и не вспомнить сколько. Долго не мог привыкнуть к тишине и покою после городской сутолоки и гомона. Не хватало людских толп, машин, автобусов, шумной ребятни. Густые чернильные ночи пугали шепотом травы и стоном деревьев посреди тяжелого безмолвия. Пугал глухой колокольный звон на старой церкви и молчаливые старички и старушки, живущие в поселке. Да и без мамы было тяжело. Внезапно выдернутый из повседневной суеты, из теплого домашнего гнезда, он долго плакал, тосковал. Жался к бабушке, просил вернуть его домой. А потом стерпелся, смирился. Не забыл, но горевать перестал. И даже понравилась ему эта непривычная тишина поселка. Никто не торопится, не спешит, не тянет его за руку: быстрее, быстрее, бежим, опаздываем. Никто не толкает в спину, не запихивает в переполненное нутро вагона метро, где сонные, безразличные взрослые дышат друг на друга прелыми запахами вчерашнего перегара, табака и нечищеных зубов. Никто не командует: «Туда не ходи! Здесь не бегай!». В Ивушках можно бегать, где душе угодно. Народ тут оказался хороший, спокойный. Стариков больше, конечно, но и дети есть. Кто-то, как Максим, живет со своей бабушкой или дедушкой. Кто-то с родителями. Но таких всего двое. Анютка, ей двенадцать лет. И Вадик, ему восемь, он с папой тут.