LITMIR.BIZ

      В тени апельсинных деревьев

      Лола пеленки стирала;

      глаза у нее – зеленые,

      голос – цвета фиалок.

      Цветущий сад

      до чего же хорош для любовных услад!

      Вода по саду струится,

      жарким солнцем согрета;

      воробышек зачирикал

      среди оливковых веток.

      Цветущий сад

      до чего же хорош для любовных услад!

      Когда истончится мыло

      и Лола закончит стирать,

      придут сыновья-торерильо.

      Цветущий сад

      до чего же хорош для любовных услад!

      Ампаро,

      ты в доме сейчас одна,

      в платье белом и длинном.

      (В саду у окна

      нард с жасмином.)

      Ты слушаешь, глядя в окно,

      садовых фонтанов струенье

      и, желтое в свете заката,

      кенара пенье.

      Ты видишь дрожь кипариса —

      на ветках его птичья стая.

      О чем задумалась ты,

      узор по канве вышивая?

      Ампаро,

      ты в доме сейчас одна.

      Что за жестокая кара —

      хочу и не в силах сказать:

      тебя я люблю,

      Ампаро!

      Сияние ламп

      и отблеск зеркал зеленый.

      На сцене Паррала ведет

      разговор напряженный

      со смертью.

      Ее зовет.

      Но пока что не слышен

      смерти приход.

      Зовет ее снова и снова.

      Сидящий в кафе народ

      замер, едва не рыдая. А в зеркалах,

      что зеленым светом мерцают,

      длинные змеи шелка

      мелькают.

      Вздрогнувшая рука,

      словно медуза,

      ослепила болезненный глаз

      кадила.

      Трефовый туз.

      Ножницы крестом.

      Над ладанным белым дымком —

      нечто, похожее

      на крота

      и на мотылька.

      Трефовый туз.

      Ножницы крестом.

      Сердце незримо сжато.

      Ты это видишь?

      Сердце,

      что ветром отражено.

      Трефовый туз.

      Ножницы крестом.

      Когда я умру,

      похороните меня с гитарой

      в песчаном яру.

      Когда я умру —

      в апельсиновой роще,

      омытой дождем поутру.

      Когда я умру —

      во флюгерной башенке,

      стынущей на ветру.

      Когда я умру!