LITMIR.BIZ

      Долить пора бы лампу, хоть и полной

      ее не хватит мне на бденье;

      Дремота, если задремлю, не сон, —

      Все та же мысль в ней непрерывно длится,

      Я не могу прогнать ее, и в сердце

      Есть вечный страж; смыкаются глаза

      Чтоб внутрь глядеть, a я дышу

      И двигаюсь как существо живое.

      Печаль должна наставником быть мудрых;

      Познанье – скорбь и кто всех больше знает,

      Тем горше плакать должен, убедившись,

      Что древо знания – не древо жизни.

      Философов, науку, волшебство,

      Премудрость мира я успел изведать,

      Умом своим я все могу усвоить,

      Но пользы нет: добро я делал людям

      И даже между них с добром встречался,

      Но пользы нет: врагов имел я много

      И устоял, a сколько их погибло!

      Но пользы нет: добро и зло, и жизнь,

      Власть, страсти – все, что есть в других —

      Все было для меня как дождь в пустыне

      С той роковой минуты. Нет уж больше

      Боязни. Надо мной лежит проклятье:

      В природе всей не ведать больше страха,

      Не трепетать ни от надежд, ни от желаний

      И на земле не знать уже любви.

      Но к делу!

      – Вы, таинственные силы!

      Вы, духи безграничности вселенной!

      Я вас искал во мраке и в сиянье —

      Со всех сторон вы охватили землю

      И носитесь тончайшею стихией.

      Для вас шатры – вершины снеговые,

      Вы движетесь в морях и под землею —

      Я вас зову могучим заклинаньем,

      Которому послушны вы – явитесь!

      Их нет еще. – Так голосом того,

      Кто первый среди вас, и этим знаком,

      Пред коим вы трепещете, и правом

      Бессмертного – явитесь! Слушайте – явитесь!

      О, если так, земли и неба духи,

      Вам от меня не ускользнуть: и силой

      Глубокою – всевластным заклинаньем,

      Рожденным на звезде давно погибшей,

      Теперь пылающем обломке мира

      Разбитого, блуждающего ада

      И тем проклятием, что на душе моей,[2]

      Той мыслью, что во мне и надо мной,

      Я заклинаю вас: ко мне! – явитесь![3]

      Смертный, здесь я. На твой зов

      Я примчался с облаков,

      Из чертогов золотых,

      Ярким солнцем залитых;

      Отразился в них закат —

      И синеют, и горят.

      Хоть не прав ты может быть,

      Я готов тебе служить.

      Я пришел в лучах зари —

      Что же надо? Говори.

      Мон-Блан в короне из снегов

      Есть царь седых вершин,

      Окутан ризой облаков

      Стоит как властелин.

      На нем повисли льды лавин,

      Но умолкает гром

      Среди трепещущих долин

      При голосе моем.

      Когда ж громады ледников

      Сползают день за днем —

      Я путь указываю льдов,

      Иль задержу на нем.

      Мне внемлет снеговой простор,

      И под моей стопой

      Дрожат громады скал и гор —

      Что общего с тобой?

      Там, где ветер молчит

      В глубине голубой,

      Где морская змея

      Улеглась под водой,

      И где кудри свои

      Чешет моря краса,

      Как степной ураган

      Твой призыв ворвался,

      Над чертогом моим

      Прокатился волной.

      Все желанья свои

      Духу моря открой.

      Там, где долго пламя

      Дремлет под золой,

      Где сверкает лава

      Огненной

Скачать книгу