LITMIR.BIZ

Скачать книгу

полушепотом спросил малыш, с опаской поглядывая на протянутые к нему руки. – У тебя ведь есть лошадка, да, дядя?

      – Про лошадку я обязательно расскажу, обещаю, – ответил с улыбкой Лешка. – У меня гнедой конь есть, он очень красивый! Его Орликом зовут. И у него на лбу такая белая-белая звездочка есть, вот прямо посредине лба, между глазами, – потер он пальцем переносицу. – А еще мой Орлик сухарики и хлеб с солью очень любит кушать, ну или яблочко. Он так забавно хрустит им, вот так: хрум, хрум, хрум. Хочешь, мы с тобой вместе его потом угостим?

      – Да, хоросо, дядя, – кивнул малыш и сам протянул ручки вперед.

      – Коленька, это же твой папа, это не дядя, – сидящая рядом с Алексеем на лавке Катарина погладила малыша по голове. – Просто он очень долго был на войне, и ты его немного забыл. Но ничего, теперь-то он уже будет долго рядом с нами, – и она погрозила пальцем Лешке.

      – А вот я папу сразу же узнал! – воскликнул Илья. – А вот Настька нет! Она мне сама это утром сказала! – и сорванец толкнул плечом сестру.

      – И узнала, и узнала! Ну, ты чего толкаешься?! – Девчушка ущипнула брата и выскочила из-за стола.

      – А ну-ка, тихо вы! – крикнула бабушка Йована. – Неслухи какие! Сейчас вон маленького разбудите! Будете потом его зыбку сами качать!

      – Да ничего, мама, ему все равно уже просыпаться нужно, кушать пора, – успокоила Йовану Милица. – Я его в дальней спальне перепеленаю и там же покормлю. – И она встала из-за стола. – Да, конечно, пошли, пошли со мной, – сказала она с улыбкой хнычущей двухгодовалой Софии. – А вот папе с нами делать там нечего, – улыбнулась она Сергею. – Пусть он и дальше о своей войне разговаривает с мужчинами. Вон как им всем тут весело!

      Вся большая зальная комната дома Милорадовичей была заставлена соединенными вместе столами. За ними располагалась вся многочисленная родня и близкие Милорадовичей, Егоровых и Войновичей. Тут же, как члены семей, сидели на равных Курт с Егоркой и Карпович. Вот только вчера в Николаев, полгода уже как объявленный Новороссийским городом, приехали с Южной Дунайской армии на побывку господа офицеры. А уже на следующий день все близкие праздновали здесь встречу. У каждого из них сейчас было что рассказать друг другу, ведь эта война шла уже долгий третий год. Но самое главное здесь было то, что все они были сейчас живы и собрались вместе за этими длинными, заставленными снедью и напитками столами.

      – Дорогие мои, а давайте я вам сейчас сыграю, а вы споете наши сербские? – Михайло взял в руки скрипку со смычком, и дом наполнился грустной мелодией.

      – Вона, у господ охфицеров музыка заиграла, только уж больно она чевой-то жалостливая, – вздохнул Соловьев и притопнул ногой, стряхивая снег. – Эко ж подмораживает-то сегодня! Ну что, как и уславливались, Федор Евграфович, сокращаю я ночной караул, чтобы ребяток не поморозить?

      – Сокращай, Ваня, – кивнул, соглашаясь с капралом, Лужин. – Твоему ведь отделению выпало сегодня на часах стоять, вот ты сам первый и думай, как бы это вам лучшивее тут быть. Завтра Леонтьевским предстоит вот так же дежурить, а я так думаю, что и у них, небось, мороз тоже не спадет. А без караула нам, сам ведь понимаешь, ну вот никак нельзя. Ибо мы тут есть часть воинского подразделения, пришедшая сюда из особого егерского полка, то бишь его дозорный боевой плутонг. И хоть даже и находимся сейчас за много верст от неприятеля, а все же службу караульную исправно должны нести. У нас тут как-никак ведь и военное имущество при себе имеется. Да вон, хоть, скажем, те же кони, – кивнул он на стоящие в глубине двора сараи и хозяйственные постройки.

      – Да я-то со всем пониманием, Федор Евграфович, – кивнул капрал. – Да и ребятки все мои тоже разумные. Чего уж там, разок в день, да еще в ночь на два часа, ну или пусть даже три постоять – это ничего! Подумаешь, тоже мне – забота какая! Покараулим. Ну и чего ты сам-то стоишь, чего не идешь? А то вона уже как стемнело на дворе, а звезды такие, словно бы кто бисер на небе рассыпал. Ох ведь и яркие!

      – Это да-а, – кивнул Цыган, поглядев вверх. – Южное небо – оно такое, оно здесь особливое.

      В доме Милорадовичей хлопнула дверь, и на пороге мелькнула чья-то фигура.

      – Во-о, а вот это, похоже, уже по мою душу, – насторожившись, произнес Лужин. – Ну, ладно, Ваня, блюди службу. Гляди, чтобы без меня тут, значится, самый сурьезный порядок у вас был. А вот завтра и тебе увольнительная будет. Ну, все, бывай! – и быстро перебежал двор. – Дядь Вань, дядь Вань, я это, Федя!

      – Цыган? Ох ты ж, спужал! – воскликнул приглушенно Карпович. – Ты прямо как лешак из темноты выскочил. На-ко вот, держи, это тебе, – и, вынув из-за пазухи полушубка кувшин, сунул его в руки Лужину. – И это еще там сверху в узелке, чтобы пожевал маненько, все хоть не так шибко захмелеешь. Давай, давай, беги уже, шлында, – подтолкнул он благодарившего его егеря в сторону калитки. – Чтобы до рассвета только обратно пришел! Смотри у меня, Федька, а не то, как раньше, уши надеру и ведь не посмотрю, что ты нонче в сержантах!

      – Да, дядь Вань, ну чего ты, я же… – пробубнил Федька, скрываясь в ночи.

      – Я же, я же, – проворчал Карпыч. – Как был ты кобелем, Федька, так и остался им. А горбатого

Скачать книгу