LITMIR.BIZ

      18 июля. С Марленом Коралловым по телефону; записывал: говорил про роман.

      – Я поразился! Я вас никак не связывал с этим пластом жизни. Ученый, талантливый, но с этим пластом…

      – Ссыльно-каторжным?

      – Да!

      – Ну, я очень сбоку…

      – Но выбрали вы именно этот пласт! Значит, он в вас лег как главный! Как точка отсчета в оценке всего. И я с вами во всем солидарен. Что меня больше всего поразило – блистательная память, количество бытовых деталей, тонкостей. Из писателей одни могут накидать подробностей, другие дать обобщения. С моей точки зрения высшее достижение – соединение того и другого, и оно у вас есть.

      Еще одна психологическая черта, располагающая в вашу пользу. Я недавно прочел книгу Генц о Лиле Брик (она работает с архивом Катаняна). И у меня – сразу враждебность: Лиля и ее круг упоены своей исторической значительностью, у них – кровное пренебрежение к быдлу, коим они считают остальных и среди которых я полжизни вращался. И вас я прочитал после этой книги. И прочел про тот народ, который они презирали.

      Где я сидел? Под Карагандой, Песчанлаг, лагпункт Майкадук. Долинка, которую вы в романе упоминаете, – курортное местечко – это с/х лагерь… Меня туда перевели, и туда ко мне приехал Белинков, после 8 лет получивший четвертак, как и я.

      5 января. С Юликом Крелиным, которому недавно сделали операцию по поводу рака прямой кишки и почки, поговорили об Эйдельмане, литературе, о смерти.

      – Я раньше смерти боялся. Как это: меня не будет, и я ничего не буду знать, что происходит.

      – Я раньше тоже огорчался, но потом понял, что ничего хорошего не будет, станет только хуже.

      – Это тоже интересно. А я прочел у Сенеки, что о смерти надо чаще думать, тогда она не так будет страшна. Я стал – оказалось: верно.

      – Привыкаешь?

      – Видимо. Не знаю. Но – верно.

      Поговорили о том, как не хватает Эйдельмана. <…>