Скачать книгу

Петровна нечаянно подслушала своего мужа, умолявшего Дунечку в саду, и, поняв всё превратно, во всем ее же и обвинила, думая, что она-то всему и причиной. Произошло у них тут же в саду ужасная сцена: Марфа Петровна даже ударила Дуню, не хотела ничего слушать, а сама целый час кричала и, наконец, приказала тотчас же отвезти Дуню ко мне в город, на простой крестьянской телеге, в которую сбросили все ее вещи, белье, платья, всё как случилось, неувязанное и неуложенное[90]. А тут поднялся проливной дождь, и Дуня, оскорбленная и опозоренная, должна была проехать с мужиком целых семнадцать верст в непокрытой телеге. Подумай теперь, что могла я тебе написать в письме, в ответ на твое, полученное мною два месяца назад, и о чем писать? Сама я была в отчаянии; правду написать тебе не смела, потому что ты очень бы был несчастлив, огорчен и возмущен, да и что мог бы ты сделать? Пожалуй, еще себя погубить, да и Дунечка запрещала; а наполнять письмо пустяками и о чем-нибудь, тогда как в душе такое горе, я не могла. Целый месяц у нас по всему городу ходили сплетни об этой истории, и до того уж дошло, что нам даже в церковь нельзя было ходить с Дуней от презрительных взглядов и шептаний, и даже вслух при нас были разговоры. Все-то знакомые от нас отстранились, все перестали даже кланяться, и я наверно узнала, что купеческие приказчики и некоторые канцеляристы хотели нанести нам низкое оскорбление, вымазав дегтем ворота нашего дома, так что хозяева стали требовать, чтобы мы с квартиры съехали[91]. Всему этому причиной была Марфа Петровна, которая успела обвинить и загрязнить Дуню во всех домах. Она у нас со всеми знакома и в этот месяц поминутно приезжала в город, и так как она немного болтлива и любит рассказывать про свои семейные дела и, особенно, жаловаться на своего мужа всем и каждому, что очень нехорошо, то и разнесла всю историю, в короткое время не только в городе, но и по уезду. Я заболела, Дунечка же была тверже меня, и если бы ты видел, как она всё переносила и меня же утешала и ободряла! Она ангел! Но, по милосердию Божию, наши муки были сокращены: господин Свидригайлов одумался и раскаялся и, вероятно пожалев Дуню, представил Марфе Петровне полные и очевидные доказательства всей Дунечкиной невинности, а именно: письмо, которое Дуня еще до тех пор, когда Марфа Петровна застала их в саду, принуждена была написать и передать ему, чтоб отклонить личные объяснения и тайные свидания, на которых он настаивал, и которое, по отъезде Дунечки, осталось в руках господина Свидригайлова. В этом письме она самым пылким образом и с полным негодованием укоряла его именно за неблагородство поведения его относительно Марфы Петровны, поставляла ему на вид, что он отец и семьянин и что, наконец, как гнусно с его стороны мучить и делать несчастною и без того уже несчастную и беззащитную девушку. Одним словом, милый Родя, письмо это так благородно и трогательно написано, что я рыдала, читая его, и до сих пор не могу читать его без слез. Кроме того, в оправдание Дуни явились, наконец, и свидетельства слуг, которые видели и знали

Скачать книгу


<p>90</p>

на простой крестьянской телеге, в которую сбросили все ее вещи, белье, платья… – В комментарии ПСС (VII. 366) указывается на сходный эпизод в обозрении «Внутренние вести» журнала «Время» (этот раздел вел Александр Устинович Порецкий, 1818–1879): «Еще в сентябре прошлого года некто из Новочеркасска сообщил “С. Петербургским Ведомостям” о безобразном поступке одного помещика Миусского округа с девицей, жившей в его семействе больше шести лет в качестве гувернантки. <…> С девушкой всё семейство обращалось очень хорошо до тех пор, пока отец ее, живший в сорока верстах от имения, где жила его дочь, часто посещавший ее и следивший за ее занятиями, не уехал по делам в Петербург. Тогда на гувернантку поднялись ни с того ни с сего гонения. И вот – в одно совсем не прекрасное утро помещик-хозяин приглашает к себе своего зятя и, поддерживаемый им, “вооружившись двухаршинным чубуком”, с неистовыми ругательствами бросается на беззащитную девушку, которая спаслась от нападения, выскочив в окно и спрятавшись в саду. Когда она вышла потом из засады, то увидела все свои пожитки выброшенными на двор; а челялинцы сказали ей, чтоб она скорей уходила из дома, потому что иначе “придут бить ее”. Девушка приютилась у соседей, а благородное семейство, ею теперь оставленное, чтоб оправдать свой гнусный поступок, принялось поносить ее на весь околодок разными небылицами. Дикий поступок в той же корреспонденции объяснен был тем, что мать и жена помещика, закоренелые раскольницы, возненавидели гувернантку, заметив, что дети под ее руководством стали слабеть в расколе, и потому разными наговорами до неистовства вооружили против нее помещика». – Время, 1861. Т. II. № 3–4. С. 37–38 (третьей пагинации).

<p>91</p>

…вымазав дегтем ворота нашего дома… – Простонародный обычай мазать дегтем ворота дома, где живет девица или женщина развратного поведения.