Красные и белые - Олег Будницкий Что такое Россия

Скачать книгу

и политически, нежели Корнилов, считал, что идти нужно на Кубань. Если уйти в верхнедонские станицы, можно попасть в капкан: с одной стороны разольется Дон, с другой – красные захватят железную дорогу, и все, деваться будет некуда. А вокруг степи. И неизвестно, как к этим четырем тысячам отнесутся в станицах, смогут ли и захотят ли прокормить. Потому он настаивал на походе на Кубань – там еще не было большевистской власти, и ему казалось, что кубанское казачество поддержит «добровольцев».

      В конце концов было решено идти на Кубань. В марте – начале апреля 1918 года горстка добровольцев с боями прорвалась с Дона на Кубань; этот марш-бросок получил название «Ледяной поход». Поначалу «добровольцы» неизменно били во много раз превосходившие их численно войска красных. Почему – думаю, понятно. Во-первых, отступать было некуда, шла война на истребление, причем с обеих сторон. Во-вторых, в профессиональном отношении эта малочисленная армия существенно превосходила противостоявшие им силы красных.

      Поход отличался крайней жестокостью с обеих сторон. Деникин рассказывает жуткие вещи. Еще накануне Ледяного похода начальника железнодорожной станции Матвеев Курган красные зверски мучили, узнав, что двое его сыновей вступили в Добровольческую армию. Они вспороли ему живот и живым закопали в землю. Когда тело выкопали, у него были скрючены пальцы: он пытался разрыть землю и выбраться из могилы. Один из сыновей, увидев захваченных большевиков, словно обезумел: схватил винтовку и нескольких тут же пристрелил. У Романа Гуля в его автобиографическом романе «Ледяной поход (с Корниловым)» воспроизведен эпизод расстрела пленных красноармейцев. Приходит офицер и спрашивает: «Есть ли желающие на расправу?» – то есть имеются ли желающие расстреливать. Гуль был уверен, что никто не вызовется, однако желающие нашлись. И каждый из них что-то бормотал в свое оправдание. После Ледяного похода Гуль ушел из Добровольческой армии, поскольку не мог этого принять.

      У Деникина есть замечательный момент в его «Очерках русской смуты». Под Кореновской на Кубани шел ожесточенный бой, большевики сражались на удивление хорошо.

      «Среди офицеров разговор:

      – Ну и дерутся же сегодня большевики!..

      – Ничего удивительного – ведь русские…

      Разговор оборвался. Брошенная случайно фраза задела больные струны…»

      Екатеринодар, к которому шли добровольцы, оказался захваченным большевиками. Добровольцы опять оказались на враждебной территории; где-то надо было соединиться с отрядом кубанского полковника Виктора Покровского, но где он, было непонятно. Подошли к Екатеринодару, начались бои за город. Штурм закончился неудачей, и опять встал вопрос: что делать дальше? Корнилов со свойственной ему, я бы сказал, упертостью считал: штурмовать город, во что бы то ни стало взять его, иначе все бессмысленно. Остальные военачальники предчувствовали, что новый штурм для Добровольческой армии будет равнозначен самоубийству. И здесь произошло почти невероятное:

Скачать книгу