LITMIR.BIZ

      Я вернулся в номер, растер промокшие ноги одеколоном и выпил воды. Потом прилег, закурил и включил репродуктор.

      Передавали оперетту “Девушка с синими глазами”. Я ничего не понимаю в музыке, но тут мне показалось, что веселыми голосами поют панихиду. Надо было принять валерьянки и снотворного. Во мне росла ночная тревога, предчувствие кошмаров, страх одиночества.

      Я думал о спящем вокруг лесе, снежных полях, тихих деревнях, ночных шоссе, одиноких машинах. Я представлял наш старый деревянный дом с летними верандами. Вот он стоит, весь темный, и только в моем окне – свет. Поскрипывают балки на пустом чердаке, чуть слышно звякает отставший лист железа в желобе крыши…

      Обычно деревянный дом в лесу будит в моей душе спокойное, дачное ощущение, но тут вдруг показалось, что я в далеком, чужом аэровокзале, застрял из-за нелетной погоды, сижу уже несколько суток, противны стали буфет, зал ожидания, газетный киоск…

      Я прикурил очередную сигарету и почему-то поднес огонек к волосам на руке. Запахло паленой шерстью. Я удивился глупости, которую делаю.

      И опять увидел ее. Она сидела в кресле под окном, уперев босые ноги в батарею отопления. Я встал и растер ей ступни остатками одеколона. Так однажды было. Давно.

      – Уезжайте, – сказала она.

      – Будет глупо выглядеть, – сказал я. – Придется выдумывать причину для отъезда, врать. Я не хочу врать.

      – И не надо. Так и скажите: “Мне здесь больше невозможно. Я уехал. Мне следует вернуться в больницу”.

      – Уедемте вместе, – попросил я.

      – Вы сами знаете, что вам лучше быть одному, – сказала она.

      – Всегда?

      – Да, – сказала она и пошевелила пальцами на теплой батарее.

      – Еще болят? – спросил я.

      – Нет. Уже блаженно. А ваша рука?

      Место, где я опалил волосы, болело, но не сильно.