LITMIR.BIZ

Скачать книгу

фессий, везде чувствовал себя более или менее не на своем месте, дожил до такой степени выносливости, что стал считать безделье утомительнее труда, нажил себе «нервы», боль в груди, некоторый житейский опыт, ещё несколько неприятных вещей, – наконец, однажды вдохновился, нечто смело написал, робко снёс в редакцию, меня благосклонно напечатали, мне это понравилось, я решил остановиться на этом труде, близко родственном по своей сущности к корчеванию пней, – занятие, к которому я всегда питал особенную слабость, – решил и – стал провинциальным литератором.

      И успокоился на этом, не порываясь больше никуда, убеждённый, что пост литератора обеспечивает голодную смерть не хуже и не менее, чем всякий другой пост.

      Мне очень нравится быть литератором: ты пишешь, а тебя читают, и хотя ты не знаешь, каковые отсюда вытекут результаты, но, при некоторой наивности, вправе полагать, что они будут очень почтенны и солидны; а если природа позабыла наделить тебя скромностью, то ты можешь даже и мечтать о том, например, что люди тебя послушают и, согласно твоим советам и доказательствам, станут относиться сами к себе и друг к другу внимательней и благородней…

      Я лишён этих удовольствий, – жизнь темна, я довольно потолкался в ней, и крылья моей мечты сломались.

      Это очень печально, ибо преждевременно. Но я взялся за гуж литератора с благими намерениями и с успокаивающим убеждением, что ведь могло быть и хуже… Я наивно полагал, что мне не будет хуже, чем было. И вот однажды, поутру, я встал с постели редактором газеты.

      Сначала я ничего не почувствовал, кроме некоторого лестного ощущения, и, преисполненный сознанием важности возложенной на меня задачи и крупного общественного значения моего как руководителя органа, имеющего целью влиять на общественное мнение, – отправился в редакцию…

      Но уже дорогой я подумал – как же я буду руководить общественным мнением, в которую сторону позволено направлять его, где оно у нас есть, и знаю ли я, в чём оно выражается?

      «Мне нужно прислушаться к голосу публики», – решил я и по дороге стал прислушиваться.

      Но голоса не услышал – была какая-то разноголосица и этакое туманное мычанье, хотя и близко напоминающее человеческую речь, но без всякого намёка на гражданственные звуки.

      Два, по внешности, вполне приличных господина рассуждали так.

      Один горячо спрашивал:

      – Да ведь он украл общественные деньги?

      – Растратил, то есть, – спокойно поправлял другой.

      – Ну, всё равно… всё-таки виноват он?

      – Нет!..

      – Как?!

      – Так!

      – Да ведь это преступление?!

      – Нет, увлечение… несчастное увлечение…

      – Да деньги-то крестьянские пропали?

      – Пропали!

      – Ну, так как же?

      – Э, брат!.. это ригоризм у тебя. Нужно быть мягче, вдумчивее, гуманней…

      – А у тебя отсутствует инстинкт общественности. Да! Общественный интерес выше…

      Мне показалось, что человек, утверждавший, что растрата есть преступление… жалеет, что ему самому не удалось растратить, и потому так зол и строг, а его противник уже растратил, боится быть открытым и потому так человеколюбиво мягок…

      Чтоб окончательно не убедиться в этом, я не стал больше слушать – и прошёл дальше…

      Но мне не везло… Везде, где я видел двоих, я слышал два мнения… а иногда даже три и более. Это противно логике, но русскому человеку, очевидно, нимало не противно…

      Мне стало немножко скверно, и я от души пожалел о том, что забыл справиться у старого редактора о цвете, форме и направлении общественного мнения, которым он руководил до своего отъезда в отпуск. Не имея представления – по неопытности моей – о том, каково оно у нас – это общественное мнение, – я готов был предположить, что оно тоже уехало в отпуск из русской жизни. Но в это время мне в глаза бросилась спокойная фигура полицейского, а в голову вскочила одна преоригинальная идея. Я подошёл к нему…

      – Послушай, служивый, – сказал я… – Не знаешь ли ты, какое у нас сегодня общественное мнение?

      – Время? – переспросил он.

      – Нет – мнение… Знаешь – разговор… О чём и как говорят…

      – Говорят? Про цирк говорят…

      – Ну? Что же именно?

      – Говорят – очень интересно! Во-первых, ломка… а потом – можно корову выиграть… али самовар…

      – Нет, это не то…

      – То самое… Оно и есть… Уж нам это известно, мы за непотребством и безобразием обязаны следить… публичные развлечения нам известны.

      Нет, он, очевидно, не понимал меня…

      И, в смущении, я направился в редакцию, думая, что, может быть, по старым номерам газеты мне удастся определить вид и суть существующего общественного мнения, а также и направление, по коему я должен буду его вести…

      В редакции меня ждал некто, очевидно, забывший в этот день вымыть руки, выбрить лицо и почистить костюм. В правой руке у него была

Скачать книгу