Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане - Паоло Сартори Historia Rossica

Скачать книгу

в колониях в действительности зависел от действий колониальных субъектов, которые жонглировали разными юрисдикциями для достижения личных целей. Исследователи глобальной истории раз за разом демонстрируют, насколько иронично то, что колониальные подданные, лавируя между юрисдикциями, лишь укрепляли колониальный режим и таким образом невольно ускоряли внедрение институциональных изменений[40]. Примечательно, что от внимания исследователей ускользает вопрос, как новые конструкты законности и культурной значимости закона приобретали господствующее положение в сознании колониальных субъектов[41]. Другими словами, если в исследованиях колониализма и мировой истории закон предстает как дискурсивный[42] и институциональный[43] ресурс, посредством которого колониальные подданные могут взаимодействовать с государством, то становится очень трудно объяснить, как колониальные подданные пришли к восприятию себя как правовых субъектов империи и, соответственно, персонифицировали колониальное понимание права[44]. Именно изучение механизмов персонификации позволит нам отделить случаи культурного изменения от более всеобъемлющей канвы колониализма и, таким образом, пролить свет на социальную динамику, утверждающую колониальные правовые конструкты[45].

      Так, историки Российской империи в большинстве своем разделяют мнение, что при царской власти среднеазиатские мусульмане имели легкий доступ к услугам «народных судов» – мусульманских судов, не претерпевших значительных изменений после русского завоевания[46]. Действительно, отдельные области исламского права, такие как нотариальное оформление права собственности[47], не подверглись существенным изменениям. Однако это не должно давать нам повода предполагать, что при российском правлении мусульмане стали жить в заповеднике «дифференцированной юриспруденции»[48] или что представления мусульман об исламском праве, мусульманские правовые практики и судопроизводство сохранились неизменными, то есть такими же, как до колонизации.

      В данной работе я стремлюсь показать, что чем пристальнее мы вглядываемся в политику колониальной Средней Азии, тем более очевидно, что эти сюжеты едва ли поддаются интеграции в «великую доктрину» («grand narratives»)[49] о Российской империи и тем более в повествование о «глобальных правовых режимах»[50]. Историки Российской империи и исследователи глобальной истории, возможно, захотят тем не менее поместить собранные истории в широкий контекст, сформировать из них несколько последовательных нарративов о законе и империи или же о моделях структурирования правовых институтов в странах мира. Однако, как я подозреваю, данный метод чреват созданием предписывающих (то есть основанных на сложившихся традициях), но не репрезентативных историй, влечет за собой ошибки идентификации

Скачать книгу

<p>40</p>

Sharafi M. The Marital Patchwork of Colonial South Asia…

<p>41</p>

Здесь я привожу аргумент С. Силби: Silbey S. S. After Legal Consciousness // Annual Review of Law and Social Sciences. 2005. № 1. Р. 360.

<p>42</p>

Newbigi E., Denault L., De R. Introduction: Personal Law, Identity Politics and Civil Society in Colonial South Asia // IESHR. 2009. Vol. 46. № 1. Р. 2. См. также статьи, опубликованные в следующем номере журнала Law and History Review: Forum: Maneuvering the Personal Law System in Colonial India // LHR. 2010. Vol. 28. № 4.

<p>43</p>

Saha J. A Mockery of Justice? Colonial Law, the Everyday State and Village Politics in the Burma Delta, c. 1890–1910 // PP. 2012. № 217. November. Р. 187–212.

<p>44</p>

European Expansion and Law: the Encounter of European and Indigenous Law in 19th and 20th Century Africa and Asia / Eds W. Mommsen, J. de Moor. Oxford; New York: Berg, 1992; Tamanaha B. Z. Understanding Legal Pluralism: Past to Present, Local to Global // SLR. 2007. № 29. Р. 381–386.

<p>45</p>

Riles A. Law as Object // Law and Empire in the Pacific: Fiji and Hawai’i / Eds S. E. Merry, D. Brenneis. Santa Fe: School of American Research Press, 2004. Р. 187–212; Peterson D. R. Morality Plays: Marriage, Church Courts, and Colonial Agency in Central Tanganyika, ca. 1876–1928 // AHR. 2006. Vol. 111. № 4. Р. 983–1010; Chatterjee N. Muslim or Christian? Family Quarrels and Religious Diagnosis in a Colonial Court // AHR. 2012. Vol. 117. № 4. Р. 1101–1122.

<p>46</p>

См. обзор литературы в следующем разделе.

<p>47</p>

Sartori P. Colonial Legislation Meets Sharī‘a: Muslims’ Land Rights in Russian Turkestan // CAS. 2010. Vol. 29. № 1. Р. 43–60.

<p>48</p>

Burbank J. An Imperial Rights Regime: Law and Citizenship in the Russian Empire // Kritika. 2006. Vol. 7. № 3. Р. 412.

<p>49</p>

См. манифест издателей журнала Kritika: The Imperial Turn // Kritika. 2006. Vol. 7. № 4. Р. 706.

<p>50</p>

Benton L. Law and Colonial Cultures: Legal Regimes in World History: 1400–1900. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. Р. 3.