LITMIR.BIZ

      Что ж, отправимся вместе с Буниным и Муромцевой в новое жилье на Святой Земле, в этот «высокий узкий дом», где «на его крыльце – смуглый, быстро глазый еврей, хозяин нашего отеля».[43]

      Вера Николаевна вспоминает: «В новом отеле публика была уже иная, чем в прежнем пансионе, больше всего было магометан в фесках и чалмах, у которых вокруг чалмы зеленый шелк – отличие побывавших в Мекке. Правоверные едят руками, не признавая ни вилок, ни ножей.

      Вечер мы провели на крыше нашего отеля. И до чего там было хорошо!».[44]

      «И до чего же там было хорошо!» – это ключевая фраза. Именно эта гостиница смогла стать основным сюжетным стержнем бунинского путешествия, точкой пересечения воспоминаний…

      Главная особенность открывавшегося с крыши ландшафта – гигантский каменный бассейн с северо-восточной стороны отеля, так называемый «бассейн царя Хизкияху (Езекии)», или «Патриаршие пруды» (по принадлежности Греческой Патриархии). Практически увидеть этот водосборник в полном панорамном объеме больше, как с крыши этой гостиницы, неоткуда.

      Первым отразил в литературе этот водоем, высеченный Иродом во время воздвижения верхнего дворцового комплекса, надо полагать, Иосиф Флавий в «Иудейской войне»:

      «…На этом, составленном из глыб массиве, находилось вместилище для дож девой воды двадцати локтей глубины; над ним возвышалось еще двух этажное жилое здание, вышиною в двадцать пять локтей, разделенное на различного рода покои и увенчанное маленькими двухлоктевыми башен ками и трехлоктевыми брустверами» (5:4:3).[45]

      Вышеупомянутый Мелвилл в своей поэме тоже не преминул заметить:

      Гостиница «Амдурски» в 1910-е гг.