Сказка о царевиче-птице и однорукой царевне - Надежда Николаевна Бугаёва

Скачать книгу

барышня, что вы больше не сможете работать в издательстве журнала "Нива”.

      – Почему? – не понимает Ляля Гавриловна. Она чувствует, что вот-вот потеряет всё, и готова солгать любую ложь, не задумываясь.

      – Мне так нравится служить в издательстве, я так полюбила эту работу, – лжёт она, отчаянно утопая в невозмутимости Г-на Трепунова.

      – Никак не возможно-с, барышня, прошу подписать тут, – он подталкивает к Ляле разлинованный журнал.

      – Но я же ничего не сделала, – упорствует она.

      – Подпишите, барышня, всё решено-с.

      – Пожалуйста, Г-н Тре…

      – Подписать всё равно надо-с.

      Она подписывает и уходит. Г-н Рядельников продолжает любовно разглядывать свои руки на столе.

      Во вторник Ляле Гавриловне выдали выходной листок, но не остатки жалованья: их удержали якобы в счёт истраченной на Лялю Гавриловну канцелярии и порченного ею имущества.

      На выходном листке она увидела дату – 25 мая 1899 года.

      Её уволили ещё неделю назад.

      Тогда узнай в аду меня, мой светик

      Первой мыслью Ляля Гавриловна подумала, что больше не увидит его.

      Тогда узнай в аду меня, мой светик, – потому что враждебные силы определённо вмешались и спутали на поле всё. Весь литературный пепел Петербурга рано или поздно слетался туда – в издательство Г-на Маркса.

      Потерянная должность в журнале значила для неё одно – что вражеские сабли оказались сильнее её ветра и что рассеянное в поле уже не собрать, а значит, на новую встречу с ним можно было не надеяться. Тогда узнай в аду меня… Это была катастрофа.

      Но следующей её потрясла мысль о маме и дяде Борисе, которым предстояло узнать о её фиаско. О, они, четыре года платившие за курсы гимназии, безропотно отдавшие её добродетель на растерзание соблазнам Петербурга, верившие в её способности, если не в превосходство, в её разумность, блиставшую ярко на тихих улочках их родного города (или так им хотелось думать), но, видимо, не в столице.

      Итак, увидимся в аду, мрачно подумала она, упиваясь своим отчаяньем. Ей не с кем было обсудить, потому что в Ниве она до последнего дня оставалась одиночкой, которую барышни, давшие друг другу изящно-пошлые французские имена, за глаза называли Хреновой боярыней.

      Идея биться лбом в двери других издательств, видеть лица новых Трепуновых и пытаться хвалить шляпки новых Лили и Аннетт отвращала её.

      Куда идти? Вольнотрудящейся в Национальную библиотеку?..

      Ляля Гавриловна вернулась домой на уже привычных чужих ногах. На столике перед постелью лежали в стопочках бумаги: письменные работы для прогимназисток и гимназисток, рядом для слушательниц-бестужевок (как называли студенток питерских женских Бестужевских курсов), промежуточные по полтора рубля и подаваемые на соискание выходной характеристики по два с полтиной. Были и такие, что она выполняла по рублю и даже меньше того, – эти работы она получала не напрямую от испрашивавших помощи в написании, а от некого Гутновича, державшего на своих квартирах целую артель из бывших гимназистов и слушателей.

      Артельщики Моисея

Скачать книгу