LITMIR.BIZ

      Солнце скрылось за горизонтом, уступив свое место тьме. Но света от звезд и луны оказалось предостаточно, чтобы увидеть в окне три фигуры, которые стояли около калитки небольшого дома. Я уже укладывался в кровать, но благодаря поздним гостям, которых любезно пустил в дом отец, пришлось отложить сон. Я очень удивился, ведь отец в принципе не любил гостей, а уж тем более таких поздних. В десять лет я не смог его понять.

      Трое путников вошли в дом. Старые серые балахоны, древние, но аккуратные лапти и задрипанные рюкзаки. И это в двадцать первом веке. На балахонах одна нашивка на обоих рукавах – треугольный остроконечный щит с тремя неизвестными мне тогда рисунками. Как выяснилось позже, эти рисунки означали альфа, бета и гамма излучение.

      Они представились Лекарями. Попросились на ночлег. И это опять же в двадцать первом веке, когда огромное количество отелей с самыми различными ценами. Но и тут отец согласился. Это повергло меня в еще больший шок. Не то, чтобы отец значился каким-то злыднем или места у нас не хватало, но он с таким трепетом строил этот дом, что бережет в нем каждую деталь и старается не пускать кого попало. Двое лекарей с отцом ушли в другую комнату, а третий зашел в мою.

      – Тебя как зовут, мальчик?

      Я молчал. Несколько минут разглядывал своего собеседника. Среднего роста, среднего телосложения с добрым лицом, небольшая, но густая черная борода добавляла статности. Только его серые глаза вызывали у меня странное ощущение. Вроде некоторой тревоги.

      – Йоген, – наконец ответил я.

      – Прекрасно, – улыбнулся лекарь, – а меня Якоб. Будем знакомы.

      Он протянул мне руку, я неуверенно пожал ее.

      – Зачем вы здесь? И кто вы? – спросил я, наполненный странной для меня уверенностью.

      – Мы – Лекари. Так называется наш орден. Мы помогаем людям справляться с трудностями. Я могу толкнуть тебе речь, но ты мало что поймешь. А пришли мы… за тобой. Ты станешь одним из нас. И отказы мы не принимаем.

      Я испугался. Страх сковал сознание, сжал больно грудь, сердце билось в истерике, а из глаз медленно потекла слеза.

      – Ну и чего же ты плачешь? – спросил Яков, – мы пришли, чтобы направить тебя, чтобы ты не просто так прожил свою жизнь. Мы не приходим ко всем подряд. Ты избранный.

      – Но я не хочу! – зло крикнул я, – я не хочу уходить из этого дома! Я люблю своего отца!

      Он дотронулся до меня, все зло, что наполняло мою душу в тот момент, неожиданно куда-то ушло − уже не хотелось кричать. Странно.

      – Я забрал твой негатив, твою злость. Ты тоже так сможешь, если пойдешь с нами.

      Тут в комнату вошел отец и без единой эмоции сказал:

      – Сынок, завтра поедешь с ними.

      Хотелось кричать и биться в истерике, но для этого не хватало энергии. Я лишь глупо улыбнулся и еле-еле кивнул.