ТОП просматриваемых книг сайта:
Без начала и конца. Сергей Попадюк
Читать онлайн.Название Без начала и конца
Год выпуска 2014
isbn 978-5-906454-64-5
Автор произведения Сергей Попадюк
Жанр Биографии и Мемуары
Но осознание условности утраченных границ не вовсе лишает их смысла. Они дают наглядность. Картина Страшного суда, например, представляется мне удачным символом «тепловой смерти» (если воспользоваться понятиями термодинамики) человечества – смерти, постоянно отодвигаемой в бесконечное будущее, благодаря непрекращающемуся из поколения в поколение созданию «островков порядка».
Эта эсхатологическая идея совершенно необходима для того, чтобы была осознана и конструирована идея истории, для осознания свершения, движения, имеющего смысл и завершение.
Таким образом, общая цель нравственной деятельности может быть сформулирована только негативно: сопротивление энтропии. Собственно, на каждом шагу мы неосознанно руководствуемся этой целью, о которой напоминает нам неизбежность физической смерти каждого из нас. И дело тут не в конкретных правилах нравственной жизни – сами по себе они мертвы, – а в самой сущности нравственности, о которой сказано: не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего38.
Иными словами, порядок или прямая линия предполагают, что они держатся все время на каком-то беспрерывно возобновляющемся усилии.
Эта сущность всегда остается одна и та же – несмотря на различие моральных кодексов, – на всех «островках порядка», созданных до нас, созданных теми единицами, которые осмеливались на противостояние.
Герцен современен, потому что «поэтичен». Думаю, что диалог «Перед грозой» – это внутренний диалог, soliloquia, восходящая к Сенеке, Марку Аврелию, Августину, – разговор души с самой собой, столкновение двух полярных пафосов, владеющих человеком, тот спор, который не может кончиться полновесным «да» или «нет», а вовсе не пересказ какой-то имевшей место беседы с «молодым человеком» (П.П. Галаховым). Думаю даже, что этот диалог, в котором Герцен выговаривал различные стороны своей души как нерешенное противоречие, послужил толчком, определившим «полифонизм» Достоевского; недаром Ф.М. примчался в Лондон защищать «молодого человека».
3.11.1974. Ленин упоминает Соловьева всего два раза (по II и III изданиям сочинений). Оба – без каких-либо комментариев. То есть дело представляется настолько очевидным, что комментарии просто излишни. Сказать об оппоненте, что он имеет что-то общее с Соловьевым, значит, предельно кратко и выразительно разоблачить его в глазах публики как самого черного мракобеса, значит, одним словом просто перечеркнуть, уничтожить его.
Опрокинуть – называется у него: доказать. Сделать сумасшедшим – называется у него: убедить. А кровь для него лучшее из всех оснований.
Ну, ладно, с Соловьевым все ясно, компоноваться с ним могут только умственно отсталые, вроде Бердяева… А Герцена – как классифицировать? В какую клеточку, в какую графу его приписать? Ведь он с одной стороны такой, а с другой