LITMIR.BIZ

       Тома со злостью захлопнула книгу.

      – Это ж надо быть такой гадиной, Оль, – сказала девушка, – Представляешь, она собственного ребенка чуть не убила. Дура. И все из-за этого хлюпика.

      Тома раздосадовано посмотрела на обложку книги. Художник изобразил невероятно красивую блондинку в объятиях мужчины в черном балахоне с огромными когтями. Лицо «когтистого» скрывал капюшон. На заднем плане молодой человек в старомодной одежде что-то при свете свечи писал за столом.

      – Любовь зла, – хмыкнула Олька и плюхнулась на кровать рядом с подругой, – Полюбишь и хлюпика. Я так и не поняла, за что она муженька так невзлюбила?

      – Я если честно тоже. Чудовищем называла его постоянно.

       Оля взяла книгу в руки. Повертела.

      – А этот не пишет?

      – Не-а. Видно,  с любовником она не успела поделиться. Завтра пойдем на экскурсию?

      – Ага. Только не с утра. Поспать охота подольше.

      Тома  понимающе улыбнулась. Она и сама любила поспать, но только не завтра. Они с Олькой каким-то самым невероятным образом попали в группу по обмену с британскими студентами. Такой шанс выпадает один на миллион, хоть что-то увидишь в этой жизни. Поэтому Тома не собиралась тратить и часа на пустое валяние на боках.

      – Нет, Оль. Давай с утра. А то послезавтра у нас лекции. Некогда потом будет полазить.

      Олька закатила глаза к потолку.

      – Да кому нужны твои лекции. На них половина группы фиг ходит.

      – А я пойду, – буркнула Тома и забралась под одеяло, – И, вообще, я спать.

      Олька еще долго что-то бормотала по поводу «отличниц-неудачниц» и насчет того, что так вся жизнь мимо пройдет, а Томка уже спешила в объятия Морфея с блаженной улыбкой на губах. С утра пораньше их ждало маленькое приключенье.

      Олька всегда говорила, что от жизни нужно брать все. Тома согласилась поехать вместе с ней не сразу. Хоть она и хорошо шпарила на английском все-таки было как-то боязно. Мама  была категорически против. Стоит заметить, что Зинаида Андреевна мама Томочки редко одобряла самостоятельные затеи дочери. Проще говоря, и шагу не давала ступить дочке без своего ведома. Так что Тома почти выгрызала у матери из горла согласие на поездку.

      Попасть в группу было трудно. Им повезло только благодаря тому, что Олин парень преподаватель и как раз незадолго до отправки две девочки внезапно заболели ветрянкой. Куда же ехать в таком-то виде и позориться.

      – Сань, ты настоящий мужчина. Все для меня любимой, – млела Оля, зацеловывая своего любимого препода.

      Оля с Санькой встречались довольно давно. Они познакомились, когда девочки еще были первокурсницами, а Саша учился в аспирантуре.

      – Жениться вам надо, – с умилением глядя на них, говорила Тома, – И квартиру отдельную, а то мыкаться по общаге не дело.

      Санька был детдомовским, а Олька без отца росла, поэтому жить им было негде. Вот и мучились постоянно. Ночуя то у него, когда соседа Сашки нет в комнате, но у нее, когда Тома милостиво уезжала к матери в деревню, а случалось это довольно редко.

      Тома не любила домой ездить. Мама ее была угрюмая и замкнутая женщина. Отец умер, когда девочке исполнился всего год. Потому и не помнила его вовсе. Зинаида Андреевна замуж после так и не вышла. Возможно, из-за не сложившейся личной жизни она стала желчной и чрезмерно властной. Изводила дочь по любому поводу и без повода. Только поступив в строительный институт Тома, вдохнула полной грудью. Но материно влияние на дочь хоть и ослабло все равно оставалось сильным.

      Тома была классическим «синим чулком». Как она смогла подружиться с яркой и взбалмошной Олей, оставалось для всех загадкой. Но все факты налицо. За несколько лет они стали друг другу ближе, чем родные сестры.