LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – Насчет судьбы Настиной.

      У Аксиньи руки опустились. Жаль ей было расставаться с дочерями, и не раз говаривала она мужу, что Настя с Парашей не перестарки, годика три-четыре могут еще в девках посидеть.

      – Не раненько ли задумал, Максимыч? – сказала. – Надоела, что ль, тебе Настасья, али объела нас?

      – Пустого не говори, а что не рано я дело задумал, так помни, что девке пошел девятнадцатый, – сказал Патап Максимыч.

      – Пожалей ты ее, голубушку! – молвила Аксинья Захаровна.

      – Чего жалеть-то! Худа, что ли, отец-от ей хочет? – резко и громко сказал Патап Максимыч. – Слушай: у Данилы Тихоныча четыреста тысяч на серебро капиталу, опричь домов, заводов и пароходов. Два сына у него да три ли, четыре ли дочери, две-то замужем за казанскими купцами, за богатыми. Старшему сыну Михайле Данилычу, жениху-то, отец капитал отделяет и дом дает, хочешь с отцом живи, хочешь свое хозяйство правь. Стало быть, Настасье ни свекрови со свекром, ни золовок с деверьями бояться нечего. Захочет, сама себе хозяйкой заживет. А Михайла Данилыч – парень добрый, рассудливый, смышленый, хмелем не зашибается, художеств никаких за ним нет. А из себя видный, шадровит маленько, оспа побила, да с мужнина лица Настасье не воду пить; муж-от приглядится, Бог даст, как поживет с ним годик-другой…

      – Ох, батюшка, Патап Максимыч, повремени хоть маленько, – твердила свое Аксинья Захаровна. – Скорбно мне расставаться с Настёнкой. Повремени, кормилец!

      – И повременю, – молвил Патап Максимыч. – В нынешнем мясоеде свадьбы сыграть не успеть, а с весны во все лето, до осенней Казанской, Снежковым некогда да и мне недосуг. Раньше Михайлова дня свадьбы сыграть нельзя, а это чуть не через год.

      – Так зачем же сговором-то торопиться! Время бы не ушло, – сказала Аксинья Захаровна.

      – Кто тебе про сговор сказал? – ответил Патап Максимыч. – И на разум мне того не приходило. Приедут в гости к имениннице – вот и все. Ни смотрин, ни сговора не будет и про то, чтоб невесту пропить, не будет речи. Поглядят друг на дружку, повидаются, поговорят кой о чем и ознакомятся, оно все-таки лучше. Ты покаместь Настасье ничего не говори.

      Узнав, что не близка разлука с дочерью, Аксинья Захаровна успокоилась и, прибрав чайную посуду, пошла в моленную утреню слушать.

      Патап Максимыч взял счеты и долго клал на них. «Работников пятнадцать надо принанять, а то не управишься», – подумал он, кладя на полку счеты.

      Потом взял свечу и пошел на заднюю половину Богу молиться. Едва вышел в сени, повалился ему в ноги какой-то человек.

      – Не оставь ты меня, паскудного, отеческой своей милостью, батюшка ты мой Патап Максимыч!.. Как Бог, так и ты – дай теплый угол, дай кусок хлеба!.. – так говорил тот человек хриплым голосом.

      Он был в оборванной шубенке, в истоптанных валенках, голова всклокочена.

      – Встань, Никифор, встань! Полно валяться, – строго сказал ему Патап Максимыч.

      Никифор поднялся. Красное от пьянства

Скачать книгу