LITMIR.BIZ

      Площадь

      В искусстве все в том: что, как и потом нечто.

      Каждый художник – прежде всего человек, будь он живописец, писатель или музыкант, и более всего он человек, когда старается выразить себя как художник.

      Почему я всегда жалею, что картина или статуя не могут ожить?

      Живопись – это волшебство.

      Улица начиналась от главной площади города. Сам ее замысел и его реализация, воплощенная в камень, поражала полной неожиданностью. Хоть время шло, и пора было привыкнуть. Но оставался памятен уютный сквер, старые липы, собравшиеся вокруг двухярусной чаши фонтана. Потоки воды переливались через ее волнистый край и падали в бассейн с таким шумом, что разговаривать нужно было громче обычного, почти кричать. Радужное облако обрамляло бьющие в небо струи. Дышалось легко, а в мае от пьянящего аромата сирени кружилась голова. Когда фонтан стихал, громко, на разные голоса начинали петь птицы. Они дождались своего часа и теперь спешили заполнить тишину. Здесь был настоящий оазис. Вокруг фонтана, делая разворот, неуклюже тащились троллейбусы. Они часто теряли штанги, издававшие при падении сухой щелкающий звук, похожий на удар кнута, отгоняющий от водопоя разморенное жарой стадо.

      По периметру площади, пропуская горловины разбегающихся в гору улиц, толпились двух- трехэтажные строения, чудом уцелевшие во время минувшей войны. Такова она – трогательная безмятежность провинции с непременными Соки-Воды, парикмахерской, вареничной, Домом одежды с полутемным коридором и запахом пыли, от которого становилось беспокойно в носу и наворачивались на глаза сладкие слезы. Еще Дом учителя с широкой мраморной лестницей под красной дорожкой, ведущей к подножью бронзовотелого вождя, к потокам эфира, струящимся сквозь стеклянный потолок. Неказистая дверь Дома творческих союзов, объединенных в единое целое буфетом с тетей Машей (имя подлинное), отпускающей служителям Муз в долг. А у края главной магистрали, рассекающей площадь, улеглось длинное одноэтажное здание с аскетичным декором и памятной доской в честь славного революционного прошлого…

      Снимите шляпы, кепки и шапки! Товарищи, Господа, Панове! Склоните головы! И помолчите!

      Ведь ничего не осталось. Прошлое сметено безжалостно и быстро, словно в отместку за собственное упрямство, желание уцелеть вопреки неумолимому, всепоглощающему Хроносу, или историческому материализму, если Хроноса для освидетельствования эпохи недостаточно и приходится быть по-прозекторски точным. Исчез фонтан. Старые липы срезаны за одну ночь и присыпаны выпавшим к утру снегом, чтобы обнаружиться уже весной и быть закатанными под асфальт. На месте исчезнувших особнячков утвердились новые дома средней этажности, однообразного, безликого вида, что называется – ансамбль, будто детишки в одинаковых мундирчиках, взявшись за руки, закружили в хороводе лежащее посреди пространство, переиначили суть и судьбу, и стало оно теперь называться Майдан. Площади суждено было стать рубежом и символом, определившим грань времен, сменивших летаргическое оцепенение на эйфорическую безудержность перемен.

      Если бы площадь была внезапно засыпана слоем пепла из вулканического кратера, то, сохранившись через века, как Геркуланум или Помпеи, озадачила бы грядущих исследователей упрямым постоянством человеческих страстей, отдающих свою энергию, свой жар, как раскаленная, вырвавшаяся из земных глубин огненная лава. Для этого было учтено и продумано буквально все. Пространство Форума, где горожане могли встретиться и обсудить насущные дела. Дом средневековой Сеньории (ныне Дворец профсоюзов) – зрелый плод прогресса и демократии. Башня с часами, созывающими бунтарей. Громыхание курантов. Элементы

Скачать книгу