Скачать книгу

надысь просил скосить ему. Надо уважить.

      На другой день утром к мелеховскому базу подъехал верхом на подседланном белоногом жеребце Митька Коршунов. Побрызгивал дождь. Хмарь висела над хутором. Митька, перегнувшись в седле, открыл калитку, въехал на баз. Его с крыльца окликнула старуха.

      – Ты, забурунный, чего прибег? – спросила она с видимым неудовольствием. Недолюбливала старая отчаянного и драчливого Митьку.

      – И чего тебе, Ильинишна, надоть? – привязывая к перилам жеребца, удивился Митька. – Я к Гришке приехал. Он где?

      – Под сараем спит. Тебя, что ж, аль паралик вдарил? Пешки, стал быть, не могешь ходить?

      – Ты, тетенька, кажной дыре гвоздь! – обиделся Митька. Раскачиваясь, помахивая и щелкая нарядной плеткой по голенищам лакированных сапог, пошел он под навес сарая.

      Григорий спал в снятой с передка арбе. Митька, жмуря левый глаз, словно целясь, вытянул Григория плетью.

      – Вставай, мужик!

      «Мужик» у Митьки было слово самое ругательное. Григорий вскинулся пружиной.

      – Ты чего?

      – Будя зоревать!

      – Не дури, Митрий, покеда не осерчал…

      – Вставай, дело есть.

      – Ну?

      Митька присел на грядушку арбы, обивая с сапога плетью присохшее грязцо, сказал:

      – Мне, Гришка, обидно…

      – Ну?

      – Да как же, – Митька длинно ругнулся, – он не он, – сотник[3] так и задается.

      В сердцах он, не разжимая зубов, быстро кидал слова, дрожал ногами. Григорий привстал.

      – Какой сотник?

      Хватая его за рукав рубахи, Митька уже тише сказал:

      – Зараз седлай коня и побегем в займище. Я ему покажу! Я ему так и сказал: «Давай, ваше благородие, спробуем». – «Веди, грит, всех друзьев-товарищев, я вас всех покрою, затем что мать моей кобылы в Петербурге на офицерских скачках призы сымала». Да, по мне, его кобыла и с матерью, – да будь они прокляты! – а я жеребца не дам обскакать!

      Григорий наспех оделся. Митька ходил за ним по пятам; заикаясь от злобы, рассказывал:

      – Приехал нá гости к Мохову, купцу, энтот самый сотник. Погоди, чей он прозвищем? Кубыть, Листницкий. Такой из себя тушистый, сурьезный. Очки носит. Ну да нехай! Даром что в очках, а жеребца не дамся обогнать!

      Посмеиваясь, Григорий оседлал старую, оставленную на племя матку и через гуменные ворота – чтоб не видел отец – выехал в степь. Ехали к займищу под горой. Копыта лошадей, чавкая, жевали грязь. В займище возле высохшего тополя их ожидали конные: сотник Листницкий на поджарой красавице кобылице и человек семь хуторских ребят верхами.

      – Откуда скакать? – обратился к Митьке сотник, поправляя пенсне и любуясь могучими грудными мускулами Митькиного жеребца.

      – От тополя до Царева пруда.

      – Где это Царев пруд? – Сотник близоруко сощурился.

      – А вон, ваше благородие, возле леса.

      Лошадей построили. Сотник поднял над головою плетку. Погон на его плече вспух бугром.

      – Как скажу «три» – пускать! Ну? Раз, два… три!

      Первый рванулся

Скачать книгу


<p>3</p>

Офицерские чины царской армии имели следующие наименования: 1) подпоручик (в кавалерии – корнет, в казачьих войсках – хорунжий), 2) поручик (у казаков – сотник), 3) штабс-капитан (в кавалерии – штаб-ротмистр, в казачьих войсках – подъесаул), 4) капитан (в кавалерии – ротмистр, в казачьих войсках – есаул), 5) подполковник (у казаков – войсковой старшина), 6) полковник. Первые четыре ступени назывались чинами обер-офицерскими, а последние две – штаб-офицерскими.