LITMIR.BIZ

      В небольшом ухоженном особняке напротив, безуспешно пытался уснуть денщик штабс-ротмистра лейб-гвардии гусарского полка, Гончарова. Старому солдату, не давали уснуть былые раны. Намаявшись, он присел на край койки и принялся растирать старую рану на ноге, оставленную штыком самурая.

      – Вот разнылась, анафема, аж сон не идёт – беззлобно проворчал ветеран, вспоминая Японскую – ловок оказался косоглазый, чтоб его … Ничего, он меня тоже помнить будет. Без руки то ему, поди, не сладко живётся.

      Поднявшись с койки и бережно ступая на зудящую ногу, он приоткрыл дверь своей комнатушки. Из гостиной приятно повеяло теплом от растопленного камина и табачным дымом.

      – Барину, видимо, тоже не спится – подумал он, осторожно проходя вперёд. – Уж второй день, как из полка вернётся и сразу к камину, только покуривает да приглашения разные в огонь покидывает. А прежде, только под утро и жди. Хмельной, весёлый и, непременно целковым, а то и зелёненькой одарит. Выпей мол, брат Иван, за здоровье графини Левицкой. Хорошая, видать, барышня или может быть хворает часто, не приведи Господи. Хоть бы одним глазком взглянуть на благодетельницу.

      Иван осторожно заглянул в гостиную. У камина, в накинутой на плечи шинели, сидел 26-летний продолжатель древнего дворянского рода граф Леонид Георгиевич Гончаров, которого друзья предпочитали называть попросту Лео. В его облике было что-то античное, наводящее на мысль о родстве с пыльными статуями эпохи ренессанса. И только небольшие, тщательно постриженные усы, едва выходящие за края чёткой линии губ, придавали лицу оттенок современности. В целом же его внешность полностью соответствовала стандартам лейб-гвардии гусарского полка, который традиционно комплектовался хорошо сложенными шатенами.

      Задумчивый взгляд тёплых светло-карих глаз молодого графа, был устремлён на причудливую игру пламени, полыхающем в камине. А подумать было о чём. Сегодня суд чести офицеров полка вынес решение, которого он ждал с нетерпением и завтра на рассвете состоится дуэль.

      Два года назад, когда дочь полкового командира царско-сельских гусар, из маленькой озорной барышни превратилась в юную богиню, в столичном свете ярко засверкал новый, чистой воды бриллиант, графиня София Николаевна Левицкая. Многие были ослеплены его блеском, но остались в тени, не добившись благосклонности, а двое фаворитов этого соперничества завтра утром встанут под пистолеты – он и его друг, однокашник по Пажескому корпусу и непримиримый соперник, Владимир Раевский.

      Но сейчас мысли Лео были об отце. Отставной генерал, повесивший шашку на стену после Русско-Японской войны, жил в своём родовом имении, в Псковской губернии. Оставить службу он решил после трагических событий, вызвавших тяжёлые душевные переживания – смерть старшего сына, геройски погибшего в Мукденском сражении и, последовавшая за этим, тяжёлая болезнь и кончина жены. Теперь на карту была поставлена жизнь его сына, единственного родного человека, оставшегося у него в этой жизни.

      Лео бросил в огонь окурок и поднялся, чтобы написать письмо отцу.

      – Тебе чего, Иван? – обратился он к застывшему в нерешительности денщику.

      – Не угодно ли чего вашему сиятельству? – отозвался тот. – Подай-ка мне чаю, братец, и чарку водки. Что-то сон не идёт, а мне этой ночью обязательно выспаться надо.

      – Прощения просим, ваше сиятельство, нету водочки, закончилась.

      – Как это нет? Ты что, шельма, сам всю выпил?

      – Как можно, ваше сиятельство? Для себя у меня спирт припасён. Ради здоровья или, скажем, аппетиту, по праздникам опять же.

      – Что-то я не припомню, чтобы ты на здоровье или аппетит жаловался.

      – Так потому и не жалуюсь, что полстаканчика принять завсегда полезно. Когда душа согрета её и хворям не одолеть.

      – Говоришь, душу согревает?

      – Истинный крест, ваше сиятельство – убеждённо крестясь, заверил Иван.

      – Ладно, неси – согласился граф, садясь за письмо. Тяжёлое, тягостное чувство мешало сосредоточиться. Иван подал чай и полстакана спирта.

      Лео поднёс стакан к губам, но пить передумал, решив, что будет лучше добавить спирта в чай. Так и сделал.