LITMIR.BIZ

Скачать книгу

тихо ко мне опускается пава.

      Голубое крыло над рукою моею колышется зыбко,

      А на клюве прозрачном дрожит

      Незнакомая миру улыбка.

      Катя в восторге смотрела на поэта. Седой полковник откровенно засмеялся, а Аполлинарий Григорьевич сказал, лукаво усмехаясь:

      – Славные стихи. В наше время таких не писали. Только не понимаю я, о чем грустят колени.

      – Это, видите ли, передается впечатление, – небрежным тоном пояснил гимназист. – Всякая вещь имеет свою физиономию, и члены человеческого тела тоже.

      – Позвольте спросить, – обратился к Кошурину Ваулин, – почему именно вы изволите упоминать в ваших стихах паву, а не другую птицу – орла бы, например?

      – Извините, этого я не могу объяснить. Это надо почувствовать.

      – Пава – это символ, – сказал Женя.

      – Символ чего, позвольте спросить? – продолжал любопытствовать Ваулин, устремляя на гимназистов серые проницательные глаза.

      – Символ чего-то такого… я не могу это выразить.

      – Если хотите, – снисходительно объяснил наконец Кошурин, – символ гордого стремления к неизвестному. Я, по крайней мере, так объясняю себе. Но я должен сказать, что когда я создаю стихи, я не понимаю, что пишу.

      – О, да, это заметно, – очень любезно согласился Ваулин.

      – Я на него уж и рукой махнул, – с веселым смехом заявил Кошурин-отец.

V

      Павел Кошурин и Катя Ваулина сидели уединившись в уголке. Гимназист в чем-то настойчиво убеждал девушку, которая неопределенно улыбалась и покрывалась слабым румянцем.

      – Позвольте же, – воскликнул наконец гимназист, – прочесть мои стихи, посвященные вам. То, что я должен вам сказать, прозой не выходит убедительно, – стало быть, это надо сказать стихами. Надеюсь, вы поймете или почувствуете. Слушайте.

      Катя закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Гимназист, близко наклонясь к ней, продекламировал страстным полушепотом:

      Отодвинул я завесы плотные, —

      Запечатана тайная дверь.

      Беззаботные, безотчетные, —

      Отчего не теперь?

      Облелеял бы лаской блуждающей

      Я твою заповедную дверь…

      Утомляющей, утоляющей, —

      О, не бойся, поверь!

      Кошурин кончил. Катя сидела с закрытыми глазами и словно ждала еще чего-то. Наконец она открыла глаза. В них было блудливое и желающее выражение.

      – Все? – спросила она очень тихо.

      – Все. Поняли?

      – Может быть. Только…

      – Что только?

      – Положим верю, – а дальше что?

      – Дальше после, – ответил гимназист, радостно улыбаясь.

      Катя отошла от него.

      – Что, – спросил Женя, подходя к Кошурину, – у тебя, кажется, была интересная беседа с Катей Ваулиной?

      – Да, – дурочка, такая боязливая, не может понять, что можно и невинность соблюсти, и…

      – Капитал приобрести? – поспешил досказать Женя.

      – Ну, капитал не капитал, а насладиться во все свое удовольствие. Впрочем, я, кажется,

Скачать книгу