LITMIR.BIZ

      Габинскпй Г. А. в книге «Теология и чудо. Критика богословских концепций», М., «Мысль», 1978, пишет (с. 228—230): «Мнимое знание, проповедуемое религией, влечет за собой столь же мнимую логику. Разум, употребленный на обоснование неразумия, порождает извращение и попрание элементарных логических правил. Извращенной, следовательно, оказывается и логика чуда, обремененная многими иллюзиями и призраками. Логика отступает на задний план или вообще исчезает под влиянием эмоций и авторитета. Внутренняя логическая противоречивость идеи чуда дополняется алогичным ее использованием в системе религиозной апологетики. Мы уже обнаружили в этой идее и внутреннюю противоречивость, и предвосхищение основания, и другие софизмы. Они умножаются, когда категория чуда связывается с другими религиозными категориями и тем самым начинает „работать“ на апологетику. Один из многих случаев искажения логики в апологетическом функционировании идеи чуда отмечает Дж. У. Дрэпер: „Самой странной частью этой притязательной схоластической системы (средневекового богословия. – Г. Г.) была ее логика, свойство ее доказательств. Известный факт считался доказанным посредством изумительного проявления чего-нибудь другого. Один арабский писатель говорит относительно этого: „Если бы какой-нибудь волшебник сказал мне: три больше десяти, и в доказательство этого я превращу эту палку в змею, – я был бы удивлен его ловкостью, но не согласился бы с его мнением“. И, однако, в течение более чем тысячи лет такова была общепринятая логика“ (Дж. У. Дрэпер. История отношений между католицизмом и наукой. СПб, 1876, сир. 61). Общепринятой в богословии эта „логика“ осталась и сейчас. Библейский рассказ о превращении жезла в змею прежнему выдается за свидетельство пророческой миссии Моисея, чудо воскресения Лазаря – за доказательство божественности Христа, чудо превращения воды в вино – за свидетельство сверхъестественного посланничества Иисуса и т. д. Совершается двойной трюк: во-первых, сообщения о чудесах выдаются за совершенно достоверные, за „известный факт“, во-вторых, чудо соотносится с чем-нибудь таким, что не имеет к нему отношения. Догмат троицы, например, или непорочного зачатия не менее, а, может быть, более нелеп, чем „три больше десяти“, но, действуя по принципу „это верно, потому что невозможно“, христианская апологетика приводит в действие чудо, поражающее воображение верующих вплоть до атрофирования логического мышления. И совершается столь характерная для религиозной логики подмена тезиса, нужная для поддержания непререкаемого религиозного авторитета».