LITMIR.BIZ

      Трое их было, друзей-неразлучников. Ёси. Ёру. Ёно. После уроков прыгали с моста в реку, рисовали на партах, прикалывались над учителями и одноклассниками. Вечерами собирались у реки, жгли костры и придумывали страшилки. Днем все смешным казалось, а ночью, посреди леса, все эти жутики про черепа со светящимися глазами, дома на ножках, полоумных бабулек в домах на ножках, кикиморово болото в блуждающих огнях – в темном лесу от таких жутиков пробирает до костей. И деревья кругом в лохматых ветках, и кривые руки с узловатыми пальцами, и шорохи, словно идет кто-то по лесу, и вроде как глаза горят желтым в темноте, видели? И обратно в деревню бегом бежали, перепуганные до икоты и довольные атмосферной выдумкой. Днем вспоминали и хохотали, а вечером – по новой. Существует такой возраст, когда еще получаешь наслаждение от страха. Это позже уже начинаешь понимать, что было-то не смешно.

      А тогда было смешно. Сидели у костра, грелись. Река казалась черной, глубокой, неспокойной. Вот-вот призраки проплывут на белых бесшумных лодках. Вот-вот вынырнет подводное чудище с огромным зубастым ртом. Вот-вот кто-то невидимый проплывет на ту сторону, только дыхание и слышно.

      Лес стоял тихий, темный, непролазный. Только одна тропа и петляла среди замшелых камней и пружинящих кочек. Ветер лежал, и тишина звенела в ушах. Потрескивали дрова, угли переливались красным, белым и малиновым. Лес смотрел на них глазами кого-то невидимого, но очень внимательного и определенно хищного. То и дело слышишь – шаги…

      – Это хозяин леса, – прошептал Ёси.

      – Хозяин леса? – переспросил Ёру.

      – А кто ж еще, – сказал Ёси, и голос его стал тихим, вкрадчивым, как всегда, когда он начинал сочинять страшилку. – Ходит кругами, следит за нами. Зазеваешься – ам, и съест!