Наша жизнь – это соло… Сборник - Василий Мищенко-Боровской

Скачать книгу

озиравшегося по сторонам.

      – Кто, я? Да нет, ничего, всё нормально, – Скоров с усилием осадил нарастающий изнутри мощный ЗОВ, – Давайте сумки, подсоблю.

      Чеченец Ваха Берсанов в Мурманске, как и в Москве, чувствовал себя «не в своей тарелке». За три года, которые он прожил в столице, это чувство немного притупилось, но не исчезло. Ваха вырос в горном ауле недалеко от Урус-Мартана. Он впитал обычаи, традиции своего народа, и вместе с ним – совсем свежую обиду, связанную с его депортацией. Города с ускоренным темпом жизни, однообразием многоэтажек, скученностью вызывали настороженность и раздражение. Он тосковал по родному пейзажу: заснеженным горным вершинам, быстрым рекам, мечетям, сторожевым башням, укладу жизни своего тейпа. Правда, много средневековых башен и жилых домов-саклей было разрушено в процессе выселения чеченцев и ингушей в Среднюю Азию, когда целые аулы сравнивали с землёй. Конечно, Ваха этого помнить не мог – родился позже, уже после возвращения отца с матерью и родственников из ссылки. Но их рассказы о жестоком времени, о лишениях, вследствие необоснованных репрессий повергли ребёнка в ужас, не могли не оставить горький осадок в душе. Эта горечь усиливалась ещё и оттого, что здесь, на Карельском фронте, под Мурманском погиб его дед. Именно поэтому Ваха и записался в отряд проводников. Ему просто необходимо было попасть сюда, в этот суровый край, за тысячи километров от Чечни, где сражался и был похоронен в братской могиле Абдулвахид Берсанов. Позже останки из неё перезахоронили на мемориальном комплексе. Теперь каждый раз по прибытии в Мурманск, Ваха приходил сюда, на вершину Зелёного мыса. Он вглядывался туда же, куда смотрит гранитный «Алёша» – в Долину Славы. Там проходили наиболее ожесточённые бои, и немцы вплоть до окончания войны не смогли перейти границу СССР, родины братских народов. Которая чуть позже одному из них, древнейшему, гордому вайнахскому народу, так жестоко отплатила.

      Несправедливость жгла изнутри, и Вахе иногда было трудно совладать с собой: тлеющая обида требовала какого-нибудь выхода. Выплеску энергии способствовали частые драки в общаге с местными, но те в последнее время присмирели и обходили общежитие стороной, испытав на себе дикий нрав чеченцев. В отряде Берсанов ни с кем не конфликтовал, но и ни с кем не водил дружбы. Более-менее сносные отношения сложились у него с Лёвкой Скоровым, напарником по работе, да с кадровыми проводниками Еремеевым и Крапивкиной. Скоров был старше, более начитанным и эрудированным. В нём чувствовалась какая-то внутренняя сила и в то же время – надлом, неудовлетворённость, что делало его не то, чтобы своим, но более близким, чем остальные. Крапивкина же вызывала некоторую симпатию из-за своей испепеляющей ненависти к похотливым, жадным, и в то же время глупым «тушканам» – пассажирам мужского пола. Поэтому он и согласился помогать ей с Еремеевым «этих козлов» мало-мало

Скачать книгу