Государство и его уголовное судопроизводство - Леонид Головко Юридическая библиотека профессора М. К. Треушникова

Скачать книгу

доказательственных сведений, поскольку они тем самым нарушают законодательство своей страны и даже, строго говоря, совершают преступление, что, конечно, не исключает продолжение давления на них американских властей, причем нередко весьма успешное100. Иначе говоря, французским компаниям, имеющим транснациональные экономические амбиции, приходится в какой-то мере выбирать то самое «право сильнейшего»101, которым чаще всего оказывается право США. Впрочем, нет у нас оснований утверждать и то, что французский закон полностью неэффективен102. В большинстве стран проблема, как уже отмечалось, вовсе замалчивается, что позволяет американской уголовной юстиции de facto действовать при собирании доказательств посредством иностранных юридических лиц по правилам универсальной юрисдикции, не нарушая границы других государств в физическом смысле, но явно не всегда замечая их в смысле юридическом (уголовно-процессуальном).

      Ситуация еще более усложнилась в связи с движением по так называемой цифровизации, т. е. попытками тотального (если не сказать – тоталитарного – принудительного и без учета мнения отдельных акторов) перевода всей информации, в том числе административной, судебной, коммерческой, персональной и т. п., в цифровую форму. Усложнилась она по двум причинам. Во-первых, если до того требовалось обращение за информацией непосредственно к ее источнику, который сам решал, как ему реагировать на запрос, в том числе с учетом своего национального законодательства, то при цифровизации это более не нужно – достаточно обратиться к держателю информации, т. е. интернет-провайдеру, контролирующему соответствующие серверы, где она содержится. Серверы могут быть расположены на территории государства запрашиваемого лица, но могут находиться и на территории запрашивающего государства или, вообще, в третьих странах. В последних двух ситуациях французский закон о «блокировке» становится совершенно бесполезен. Во-вторых, если при традиционных подходах проблема возникала лишь у частных лиц (предприятий, компаний и т. п.), причем исключительно при их транснациональной или хотя бы трансграничной коммерческой деятельности, но была абсолютно нерелевантна для государственных органов, то сегодня это не так. Повальная цифровизация не только затронула государственную сферу, но именно в ней считается едва ли не приоритетной (концепция «цифрового государства», «электронного правительства» и т. п.103). В силу этого держателем государственной информации, особенно с учетом необходимости обеспечения свободного доступа к ней всех или отдельных граждан страны104, становится в большинстве случаев тот же интернет-провайдер, чьи серверы могут быть расположены, где угодно. Следовательно, никакой концептуальной разницы между собиранием коммерческой и государственной информации при «цифровизации» уже нет: в обеих ситуациях важным является не вопрос, кто источник информации (государство или частная организация), а вопрос,

Скачать книгу

<p>100</p>

См., например: Pierucci F. Op. cit. P. 157.

<p>101</p>

Маженди Ж.-К. Указ. соч. С. 111.

<p>102</p>

Во французском парламентском докладе приводятся примеры известных американских уголовных дел с участием крупных французских компаний, когда органы уголовной юстиции США были вынуждены корректировать условия «сделок» с этими компаниями с учетом именно французского Закона 1968 г. и предусматривать, допустим, что вся официальная доказательственная информация в рамках «сделки» будет поступать от французских компаний исключительно через компетентные французские государственные органы, дабы не вынуждать компании нарушать законодательство своей страны (Assamblée Nationale. Rapport d’information. P. 68). Тем самым получается, что Закон о «блокировке» 1968 г. часто успешно выполняет превентивную функцию, в каком-то смысле возвращая взаимодействие властей США с французскими юридическими лицами на традиционный межгосударственный уровень. В связи с этим, рассуждая о его эффективности или неэффективности, необходимо четко определить, какой аспект имеется в виду: санкционирующий (когда закон нарушен) или превентивный (когда он, напротив, учтен иностранным государством и соблюден юридическими лицами).

<p>103</p>

См., например: Малько А.В., Солдаткина О.Л. Приоритеты российской правовой политики и изменения права в условиях цифровизации // Журнал российского права. 2019. № 9. С. 6–8; Лопатина Т. Цифровая трансформация органов правосудия и прокуратуры // Законность. 2019. № 11. С. 13–16; и др. По поводу «электронного правительства» (со ссылкой на соответствующее исследование ООН) см., например: Масленникова Л., Топилина Т. Зарубежный опыт использования онлайн-сервисов для подачи сообщения о преступлении // Законность. 2020. № 6. С. 62.

<p>104</p>

См., например, применительно к деятельности прокуратуры: реализация Концепции цифровой трансформации органов и организаций прокуратуры до 2025 г. (утв. приказом Генерального прокурора РФ от 14 сентября 2017 г. № 627) предполагает «развитие свободного, устойчивого и безопасного взаимодействия органов прокуратуры с гражданами, организациями, институтами гражданского общества» (Исаенко В. Цифровые технологии в прокурорском надзоре за законностью и обоснованностью отказа в возбуждении уголовного дела // Законность. 2020. № 4. С. 6–7), что, разумеется, технически невозможно без использования сети «Интернет». Есть и более радикальные предложения «объединить в единую платформу органы расследования, прокуратуры и суда, обеспечивающую доступ к правосудию в уголовном судопроизводстве» фактически неограниченного круга частных лиц с возможностью подачи ими в режиме онлайн сообщений о преступлении, получения электронных копий всех решений и т. п. (Масленникова Л., Топилина Т. Указ. соч. С. 65), что опять-таки предполагает соединение данной государственной платформы с сетью «Интернет».