LITMIR.BIZ

      Чёрная парадная тужурка пришлась к случаю. Общество собралось тихое, с прежними ещё традициями, траур соблюдался всеми приглашёнными полный. Те из старушек, кто помоложе, вслух дружно отмечали статную фигуру старшего матроса, кто-то даже с одобрительным уважением и значительно признал, что он «солидный»; шелестели вокруг старые ткани, слышался шёпот с придыханием, всё вокруг было чёрное, цепляли случайным узнаванием некоторые дрожащие, сухие глаза, настойчиво чувствовался запах давно забытых слов.

      С облегчением, хоть и с некоторой опаской внезапных встреч, вышел Томбс после завершения всех погребальных церемоний на просторный летний бульвар, в городские крики и шумы, в смех и к изобилию живых одежд.

      Какое же это удовольствие – солнце!

      Хихикнули, мелькнув быстрыми заинтересованными взглядами в сторону форменных нашивок старшего матроса две встречные пёстрые дамочки; остановился вплотную к Томбсу, прищурился близоруко, с недоумением копаясь в собственных знаниях, взрослый студент; показался в конце аллеи настоящий военно-морской патруль.

      Томбс заволновался и на всякий случай свернул в переулок.

      Кроме огромного порта, этот город славился и всемирно известным зоопарком. Вот где уж точно не встретить настоящих океанских матросов, которые, вероятно, стали бы обязательно насмешничать над речными якорями на медных пуговицах его совсем недавно пошитой тужурки.

      Ступив за ворота зоопарка, Томбс купил себе у первого же мальчишки-разносчика большое мороженое и удобно уселся на скамейку.

      Вот, правильно, и люди здесь другие.

      Проходили мимо неторопливо женщины старшего возраста, няни с детьми, мамаши с колясками, гимназисты.

      Детишек-то Томбс всегда любил; обязательно при случае, если среди пассажиров встречались какие приветливые или воспитанные, старался угостить их сладостями или рассказать что-нибудь интересное про пароход, да и о происшествиях своих матросских, заковыристых, обязательно упоминал.