LITMIR.BIZ

      Всё начиналось издали. С намёка.

      Сперва – лишь слух о Боге – небыль, миф:

      Всё было Бог – и чем трава намокла,

      И чем терзал сухую падаль гриф.

      Бог чудился и в идолах, и в страхах,

      Казался и ужасен, и жесток,

      В прах уходил и возникал из праха,

      И средоточъем зла казался Бог.

      В умах незрелых без конца дробился

      На множество стихий, обрядов, тел:

      Бог ручейка, бог солнечного диска,

      Бог – землепашец, кормчий, винодел.

      И лишь в накате миропониманья,

      В одно собравшем тысячи причин,

      Бог посетил разумное сознанье

      Как Царь всего, над всеми Господин.

      И властвовал не грубо, не предметно,

      Но потаённым Духа естеством.

      История и жизнь – все грани света –

      На Нём сошлись и растворились в Нём.

      И Он уже не прочил наказанье,

      Грозя уничтожением всего,

      Но о спасенье даровал познанъе,

      На крест подвигнув Сына Своего.

      И людям, как всегда: тугим – на ухо,

      На сердце – гордым, на глаза – слепым,

      Послал в поводыри Святого Духа,

      Чтоб узкий путь Любви открылся им.

      Под стать простоте сарафанной

      Платка чесучовый лоскут…

      Старшую – Матрёной Иванной,

      Матрёшками – прочих зовут.

      Неважно, которых годочков,

      Умели бы в прятки играть.

      Глазёнки продрала и – дочка.

      Пелёнки стирала и – мать.

      Народец смешной деревянный

      Всегдашних исполнен забот:

      Детишек рожать и поляной

      Распевный водить хоровод.

      И каждой к обеду – по ложке,

      И каждой под сердце – дитя.

      И шьют распашные одёжки,

      Иголкой по стёжке ведя.

      И пялятся дружно в окошко

      На санную даль за рекой,

      Где утро выходит – матрёшка

      Из ночи – матрёшки другой.

      И в смене времён непрестанной,

      Всех скопом под сердцем нося,

      Добрейшей Матрёной Иванной

      Склоняются к ним небеса.

      Кипит самоварчик. Всё, кажется, роздал?

      Но струйка бежит из поющего крана.

      Друзей угощаем. И в полночь не поздно,

      И за полночь для долгожданных не рано.

      Из жёлтых пустыней – Сахары и Гоби –

      Верблюды бредут, головами качая.

      От жажды недельной уже одногорбы,

      Воды не попросят, а чашечку чая.

      И снежному барсу наскучит в ущелье,

      Захочет от горных ветров отряхнуться.

      Расселись жирафы и, вытянув шеи,

      Как дети, старательно дуют на блюдца.

      Медведи примчатся, конечно, в ракете

      С родных Гималаев, с Тибета, с Алтая;

      В передние лапы возьмут по конфете,

      На задних танцуя, кружась, приседая.

      Притопает слон. Шимпанзе по деревьям

      Стремглав пронесётся, хватаясь за ветки.

      Зверью надоело – скрываться по дебрям,

      Тоска – в зоопарках слоняться по клетке.

      Бежит носорог. Раскрываются двери.

      А лошадь имбирная с пряничных скачек

      К нам скачет. К столу собираются звери.

      Чайком угощаем. Шумит самоварчик.

      Пряничный с изюмом лев

      Жил в Сахаре леденцовой,

      И, чудак, любое слово

      Баритонил нараспев.

      У

Скачать книгу