ТОП просматриваемых книг сайта:
Муслим Магомаев. Преданный Орфей. Софья Бенуа
Читать онлайн.Название Муслим Магомаев. Преданный Орфей
Год выпуска 2015
isbn 978-5-906789-33-4
Автор произведения Софья Бенуа
Жанр Биографии и Мемуары
Серия Мужчины, покорившие мир
Конечно, у партийной молодежи были самые великолепные возможности не только для игр и отдыха, но и для расширения кругозора. К примеру, мальчишки могли вдоволь смотреть фильмы, не доступные другим сверстникам. А кино, как известно, было одним из немногих доступных развлечений советских людей.
– Гам, на правительственной даче, мы каждый день могли смотреть лучшие фильмы – и трофейные, и старые, и новые, которые еще не вышли на экран. Именно там я увидел и «Любимые арии», и «Паяцев», и «Тарзана», а потом и фильмы с Лолитой Торрес… Так что мое детство проходило не только весело, но и содержательно. Там же я научился играть на бильярде…
Вместе с тем родные Муслима, имевшие больше финансов и возможностей, чем большинство окружающих, старались воспитать детей не жадными, не кичливыми, в меру бережливыми. Во-первых, потому что деньги тогда действительно были не главное, а во-вторых, потому что взрослые были не приучены потакать капризам детей, и старались вырастить их в соответствии с идеологическими идеалами – достойными строителями коммунизма. Хотя, конечно, хапуг и мерзавцев хватало везде, в разных социальных группах, на разных должностях, ведь идеального общества в принципе не бывает. Однако дядя Джамал – скорее правило, чем исключение (да-да, никакой идеализации времени и людей того времени автор умышленно не создает: добрых и честных людей тогда действительно было больше).
С подружкой Алёнушкой
Свидетельствует сам Муслим Магомаев, давая яркую характеристику не только своему детству, но времени, уникальной эпохе, которая уже не возродится:
– Во времена нашего детства деньги не возводились в культ. Это сейчас у нас и по телевидению, и по радио, и в прессе постоянные разговоры о деньгах. И ты с ужасом понимаешь, что это становится нормой жизни. В нашем тогдашнем, пусть и далеком от совершенства, обществе говорить с утра до вечера о презренном металле считалось дурным тоном. Точно так же мы считали неприличным прилюдно ткнуть, скажем, в плохо одетого мальчишку и брезгливо фыркнуть: «Фу, оборванец»… И дело было не в том, что все мы были тогда беднее, а значит, как бы равны, и тот, кто бедным не был, старался скрыть этот свой «недостаток», – нет, просто все мы были тогда приучены к другому. В том, что говорилось и делалось нами, было больше души.
Я рос не в бедной семье, но