LITMIR.BIZ

      Недалеко от плантации семьи Кэлхун жил человек, который участвовал в старой войне за свободу. Долгие годы он сам управлял делами плантации, но под конец жизни согласился нанять надсмотрщика. Всякий раз, когда между рабом и его начальником возникали разногласия, хозяин принимал сторону первого и увольнял второго.

      В дождливые дни темнокожие женщины пряли хлопок, из которого ткачиха изготавливала ткань, а портниха шила летние вещи для рабов и хозяев. Овец стригли, а шерсть использовали для пошива зимней одежды. Мясо забитого скота съедали, а шкуры дубили, и местный сапожник изготавливал из них обувь.

      У хозяина были свои плотники, колесники и кузнецы, а кроме крупного рогатого скота и овец, старый плантатор разводил лошадей и мулов. Он выращивал собственную пшеницу для муки, а также другие зерновые культуры, кукурузу и хлопок. Он дистиллировал собственный бренди из персиков и подслащивал его медом, добытым на личной пасеке. Его рабы были накормлены и одеты, за ними тщательно ухаживали в случае болезни, а в старости они были вольны делать то, что считали нужным.

      Там строго порицали прелюбодеяние и разводы были запрещены. Людям разрешали развлекаться по их усмотрению. По воскресеньям все ходили в методистскую церковь[48], расположенную по соседству, где выступал собственный проповедник. У молодежи было вдоволь музыкальных инструментов, чтобы устраивать танцы.

      Незадолго до смерти старик объявил сыну, что оставляет ему в наследство честно нажитое имущество, не обремененное ни одним долларом долга. Семья и друзья собрались у постели этого человека, когда ему настало время уйти. Простившись с друзьями, он приказал позвать с поля своих рабов, чтобы сказать им последние слова. Когда они пришли, их хозяин был безмолвен и недвижим, но прекрасно осознавал происходящее. Один за другим рабы входили в комнату, брали руку своего умирающего господина и, ласково пожав ее, благодарили этого человека за доброту.