ТОП просматриваемых книг сайта:
Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий. Ю. В. Кривошеев
Читать онлайн.Название Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий
Год выпуска 2021
isbn 978-5-288-06172-1
Автор произведения Ю. В. Кривошеев
Жанр История
Издательство Санкт-Петербургский государственный университет
Идя, таким образом, против Юрия и владимирцев, москвичи становятся их противниками и уже в следующем 1214 г. выступают на стороне ростовцев.
Константин и ростовцы остались недовольны мирно закончившимися столкновениями на Ишне, поэтому вновь «зая Костянтинъ рать» [ЛПС: 111]. Он попытался отобрать у Юрия и Ярослава северные города: Соль Великую, Кострому и Нерехту[33]. Костромичи, видимо, не желали отступаться от города Владимира, поэтому Константин «Костромоу пожьже», а другие города он просто отъя». Чем были вызваны эти акции ростовцев? Для ответа на этот вопрос рассмотрим, какое место занимали указанные города в Северо-Восточной Руси. По этому поводу высказывались различные мнения. Так, И. М. Миловидов полагал, что Кострома являлась «пограничным» городом между Ростовской и Владимирской волостями, а Константин сжег ее из стратегических соображений [Миловидов 1886: 26]. Согласно отечественным ученым, Кострома как городское поселение возникла в пределах последней четверти XII – начале XIII в. [Насонов 1951: 193, 194, 196; Кучкин 1984: 94]. В это время она осуществляла функции форпоста «низовской» колонизации [Рябинин 1986: 99]. А. Н. Насонов упоминает о Соли Великой и Нерехте в связи с распространением «ростово-суздальской дани», обусловленной, «по-видимому, экономическим значением этих мест» [Насонов 1951: 193–194, 196]. Основываясь на данных археологии, Е. А. Рябинин считает все эти поселения уже «городскими центрами»[34] [Рябинин 1986: 99]. Думается, что такому выводу не противоречат и летописные сообщения. В самом деле, костромичи сумели организовать защиту своего города, а Соль Великая и Нерехта сдались только перед превосходящими силами противника. Представляя собой определенную военную, а возможно, уже и политическую организацию, все же эти города, видимо, не претендовали на самостоятельное существование. Хотя нападение на них является, безусловно, показателем их возросшего значения в жизни северо-восточного общества. Обезопасить себя от участия этих городов на стороне владимирцев в борьбе против ростовцев – такая цель преследовалась Ростовом при нападении на владимирские пригороды.
Реакция Юрия и Ярослава была естественной: они «скопивше плъкы, поидоша опять на Константина къ Ростову» вместе со своим союзником Давидом Муромским. Вот тогда и пробил час москвичей. Владимир «поиде с Москвичи и съ дроужиною своею къ Дмитровоу къ Ярославлю городоу брата своего…» [ЛПС: 111–112]. В этом сообщении летописи, как нам представляется, заложена довольно важная информация. Во-первых, что заметил еще М. Н. Тихомиров, «летопись говорит о “москвичах”, отделяя их от княжеской дружины» [Тихомиров 1956: 410]. То есть можно сказать, что московская городовая дружина здесь выступает практически самостоятельной военной единицей под руководством своего военачальника – князя[35]. Во-вторых, на арене борьбы появляется еще один город –
И в более ранней своей работе он писал, что «действия Владимира отнюдь не были его внезапной авантюрой. Он опирался на самих москвичей и хотел прочно утвердиться в Москве» [Тихомиров 1947: 18). К этому следует лишь добавить, что «сам факт появления “удельных” князей – знак не столько роста княжеской семьи, сколько возросшей самостоятельности пригородов. “Удельные князья” выступают, несомненно, как выразители интересов местных городских общин. Внешне это выливалось в военные столкновения» [Фроянов, Дворниченко 1988: 199].
В отечественной историографии ряд исследователей полагали, что Кострома в начале XIII в. относилась к Ростову, видя ее среди пяти городов, «данных» Всеволодом Константину [Корсаков 1872: 137 и др.; Козловский 1840: 9; Кизилов 1982: 46]. Однако более распространенным является мнение, что Кострома находилась в это время под эгидой Владимира [Миловидов 1886: 24–26 и др.; Экземплярский 1891: 66; Пресняков 1918: 43; Кучкин 1984: 100; Рябинин 1986: 99]. К Владимирской волости относилась и Соль Великая, а к Переяславской – Нерехта [Кучкин 1984: 100; Рябинин 1986: 99).
Представляется, что несколько преувеличивает значение Костромы Ю. А. Кизилов. Отмечая расположение города «в гуще земледельческих поселений», прохождение через него «важнейших дорог» в Новгород и на север, он считает возможным сделать следующий вывод: «Все это рано выдвинуло Кострому в число важнейших центров Руси, и за влияние над ней сыновья Всеволода III вели не одну кровопролитную войну» [Кизилов 1982: 36–37].
«Сколь ни значительна была военная роль князя в Киевской Руси, все же не он, а вече распоряжалось в конечном итоге народным ополчением, – напоминает И. Я. Фроянов. – Князю как военному специалисту высокого класса поручалось главным образом командование войском, строительство и организация вооруженных сил» [Фроянов 1980: 208].